Просто скажи люблю
Шрифт:
Она опустилась рядом с ним на колени, спустила резинку его трусов и увидела то, что так хотела увидеть. О да! Это было именно то, что ей хотелось, к чему притворство… Она застонала и легла на пол, увлекая его за собой. В следующий момент его руки плавно стянули ее трусики, раздвинули ноги, и он жадно вонзил язык в грот любви, в котором так давно не было посетителей…
Марджи задрожала всем телом и забыла о том, что нужно дышать.
Ник не хотел торопиться. Он хотел продлить блаженство. Хотел исследовать каждую клеточку ее тела, чтобы узнать, что возбуждает
— Не беспокойся. Я мыла пол. Твоя одежда не испачкается, — нетерпеливо простонала Марджи.
— Меня волнует не одежда. — Он достал из кармана брюк маленькую упаковку.
О да! Это был прекрасный предлог прикоснуться к нему… Марджи взяла из мужских рук резиновый кружок, прошептав:
— Думаю, я лучше с этим управлюсь.
Она усмехнулась и прикусила нижнюю губу, увидев, как еще более возмужал его богатырь, одетый ею в блестящий плащ из латекса.
— О Боже, каким красивым и внушительным созданием наделила тебя природа! — прошептала она. — Я уверена, перед таким не устоит ни одна женщина… Но сейчас он мой… Ты позволишь мне делать с ним все, что я хочу?
— Он твой…
Она потянулась к его узким бедрам и обняла их.
И не было больше никаких условностей и ограничений, куда-то испарились представления о приличиях и рамках. Были двое, желавшие соединиться в одно. Мужчина и Женщина. И они без устали соединялись, одаряя друг друга ни с чем другим не сравнимым наслаждением. Сливались и растворялись друг в друге, изливая потоки нежности и жар страсти, щедро отдавая и с благодарностью принимая, взмывая на вершину блаженства и скатываясь в забытье… Они творили любовь, и ничто, кроме этого, не имело ни малейшего значения. В том числе такие условности, как пространство и время…
Марджи очнулась и медленно осознала, что они по-прежнему лежат на полу в кухне: возле холодильника валялась банка с ореховой пастой. Но Марджи не было ни твердо, ни холодно. Ей было необыкновенно хорошо и уютно в объятиях Ника. Ее голова лежала на его груди, и она слышала стук его сердца. Марджи улыбнулась от ощущения полноты счастья. Потом ей захотелось узнать, что чувствует Ник, и она прикоснулась к его руке.
Ник поцеловал ее волосы и сказал:
— Я должен кое в чем признаться тебе.
Марджи похолодела. Неужели она сейчас услышит, что он женат и имеет кучу детей?
— В чем же? — спросила она.
— Боюсь, я захочу навсегда остаться здесь.
— Слава Богу! — У нее вырвался вздох облегчения.
— Возможно, у меня уже никогда не хватит сил сдвинуться с этого места. А ты благодаришь Бога. С какой стати?
— Ты не можешь себе представить, как ты меня напугал. — Она с удовольствием погладила его грудь и живот, упиваясь своими ощущениями, воспринимая это мужское тело, ставшее таким родным и желанным, как чудесный подарок судьбы. — Просто я подумала, что ты собирался признаться мне в том, что у тебя есть семья, куча детей и все такое прочее.
— Извини, что разочаровал тебя.
— Ты никогда не сможешь разочаровать меня. Я очарована навечно.
Ему понравились ее слова, и он снова поспешил ее успокоить:
— Я не женат, дорогая. Свободен, как птица в полете.
Ник поцеловал Марджи в лоб и почувствовал, как ее руки, гладившие его грудь, прокрались ниже, а потом услышал страстный шепот:
— Ник… Я опять хочу тебя.
— И я тебя…
Он лег на нее сверху и сразу вошел в нее, и они одновременно начали безудержный, неуправляемый, прекрасный и вечный танец…
Он так и не смог уйти, и они провели вместе и этот, и следующий день. Благо, была суббота. Марджи казалось, что они вместе уже целую жизнь. Ник, разумеется, нарушил уклад, который существовал в ее квартире до его прихода. К примеру, теперь она уже не ставила шлепанцы у входной двери, где они всегда стояли раньше, ожидая ее с работы, или на коврик у кровати, снимая их перед сном. Теперь ее домашние тапочки все время оказывались в самых необычных местах. Марджи сбрасывала их там, где им с Ником приспичит заняться любовью, — посреди комнаты, в ванной, на кухне и даже в прихожей.
Они занимались любовью не только в разных местах, но и в самых разнообразных позах. Ник оказался весьма изобретателен по этой части.
Сегодня, после изощренных любовных, упражнений, они час или два провели в постели в обычных позах. Но Ник вдруг посмотрел на часы, быстро поцеловал Марджи в губы и, вскочив с кровати, сказал:
— Как не жаль прерывать эти счастливые часы, но ничего не поделаешь. Давши слово — держись. Пора собираться.
Он направился в ванную, и Марджи, несколько обескураженная его внезапными торопливыми сборами, обернулась в простыню и последовала за ним.
Это был весьма необдуманный поступок. Ее тут же затащили под душ, прямо в простыне. Причем, под очень холодный душ. Правда, чуть не оглохнув от ее визга, Ник сменил гнев на милость и согрел Марджи теплой водой, нежной лаской и жаркими объятиями.
Но тут он вспомнил, что надо спешить, и, быстренько вытерев возлюбленную махровым полотенцем, велел ей одеваться.
— Ты куда-то торопишься? — недовольно спросила она. — Сегодня же выходной!
— Не я, а мы. Через полчаса мы с тобой должны быть на ужине.
— Что ты сказал? На ужине?
— Ну да. Гай и Джин приглашают нас на барбекю. Надо же, я чуть не забыл…
Марджи сидела в плетеном кресле и попивала холодное пиво из банки, глядя, как Гай и Ник жарят мясо. Гай, судя по всему, обладал высоким искусством барбекю, но и Ник был не из плохих помощников.
Джин поставила на стол немецкий салат с картофелем, и Марджи предложила свои услуги в приготовлении трапезы.
— Все нормально, расслабься. Никаких домашних работ не предвидится, — сказала Джин. — Я все закупила сегодня после полудня в лавке, так что проблем с застольем у нас не будет.