Просто солги

Кузнецова Ольга Исааковна

За окном сгущаются сумерки. Слышу — начинают горланить свои песни мелкие птички.

Мне существенно нечем заняться, от безделья я начинаю бездумно открывать по очереди краны с горячей и голодной водой. Чтобы сначала обжигало, а потом отрезвляло. Горячо-холодно… горячо-холодно…

Снова опускаю руку на выключатель и внезапно натыкаюсь на его ладонь.

— Хватит, Кесси, — шепчет Ким, — хватит.

Мне хочется грубить

ему в ответ, кричать, хочется ударить его по довольной физиономии (я знаю, что довольной). Но я почему-то молчу — только губы покрепче сжимаю от раздражения.

А потом вспоминаю: он терпит меня такой, какая я есть. Помогает — значит, у него на то есть свои причины.

— Какая муха…, Ким? Отвяжись. — Я вкладываю в свой тон как можно больше пренебрежительности, но мой голос дрожит, когда я произношу его имя.

И он чувствует мою слабость. Знает все мои уязвимые места. Знает всю меня насквозь, знает так, как я сама себя не знаю.

— Звонил Джер — твои дружки выдвинулись на охоту.

— Они мне не дружки, — отрицаю я, — я с ними даже не знакома.

— Тем более, — почему-то прибавляет он и убирает руку с выключателя. А мне уже не хочется играть в водопроводчика — Ким отбил у меня всю охоту.

Небольшая заминка. Я убеждена, что сейчас он опять стоит совсем рядом и изучает меня.

— Прекрати на меня смотреть. — Мой голос больше похож на шипение.

Мне кажется, что мне удалось его удивить. С таким трюком определенно нужно подаваться в цирк.

— С чего ты взяла, что я на тебя смотрю? — с сарказмом возмущается он. — Думаешь, мне больше не на кого смотреть?

И уходит. Наверное, в бар, чтобы найти подтверждение своим словам.

У меня чешутся руки. Хочется убить его, стереть в порошок. Весь Ким — от звонко стучащих ковбойских сапог и до "пшеничной" шевелюры — он раздражает меня весь.

И, тем не менее, я знаю, что без него мне не выжить. Досадное недоразумение.

…

Мне нравится трогать предметы. Медленно, дюйм за дюймом, продвигаться вдоль разномастных поверхностей и учиться отличать один материал от другого. У меня в голове даже есть целый словарь, постоянно пополняющийся новыми определениями.

На мне шерстяная кофта. Шерсть — она мягкая, но немного отталкивающая. Слишком теплая.

На голове повязана шелковая лента. Шелк — тоже хороший материал. Он нежный, невинный, наивный — моя полная противоположность. Нервно перебирая тонкую ленту руками, я забываюсь, и лента выскальзывает из моих ладоней. Я не знаю, куда она упала — пытаюсь найти, опускаюсь на четвереньки. Пол грязный, шершавый, и ленты нигде нет.

Я слышу, как вновь хлопает дверь. Какое-то гадкое чувство внутри меня сообщает, что это они. Те, кто пришел за мной. А затем слышу стук ковбойских набоек и понимаю — это всего лишь Ким вернулся.

Он опять пил — я чувствую стоящий в воздухе запах алкоголя. Похоже на виски.

Ким опускается рядом со мной и подает мне ленту. Я судорожно хватаю ее и пытаюсь подняться с пола, но не выходит — плечом задеваю столешницу, и мне вновь приходится опуститься.

Он хватает меня сзади, обхватывает руками за талию.

"Как будто приковать к себе хочет", — проносится в голове у меня, но я не успеваю развить эту мысль.

Ким пьян. Я почти уверена. Но в голосе у него ни малейших колебаний.

— Все еще думаешь, что я смотрю только на тебя? — издевательски протягивает он.

— Я такого не говорила. Отпусти, Ким. Ты пьян, отпусти меня.

Но он только сильнее сжимает.

А затем резко отпускает. Я думаю — это все, это свобода, но у него другие планы.

Ким подносит мне к лицу свои руки, и я тут же захожусь в кашле. Мне кажется, что еще чуть-чуть — и сработает рвотный рефлекс.

Его руки пахнут виски. Сам же он не пьян, догадываюсь я.

— Зачем ты разбил бутылку? — спрашиваю я, пытаясь остановить кашель.

— Ты предпочитаешь, чтобы я напился?

И мне нечего ему ответить.

…

В номере всего одна кровать. Я спрашиваю его, где он будет спать, но в ответ слышу только его смех. В какой-то момент начинаю сомневаться в своих выводах по поводу того, что он не был пьян.

Я бурчу что-то про душ и медленно, на ощупь начинаю продвигаться к ванной.

В ней сыро. С трудом обнаруживаю одноразовую зубную щетку и со всей тщательностью принимаюсь начищать свои клыки. Закончив, улыбаюсь своему отражению — отражению, которого не вижу, — и думаю о том, что и вправду хорошо было бы принять душ. Но у ванной не работает задвижка, а я законченная трусиха.

Это так забавно: я готова хоть сию минуту встретиться со своими "дружками" лицом к лицу, но все же не могу позволить себе раздеться только потому, что знаю, что Ким где-то поблизости.

С трудом пересиливаю себя и босиком забираюсь под горячую воду. Кажется, я даже что-то стала напевать.

А затем я вновь слышу его дыхание.

— Боялся, что ты поскользнешься, — смеется он, и мне почти стыдно.

…

Ким спит где-то в футе от меня. Его тело в дюймах от моего.