Простонародные рассказы, изданные в столице
Шрифт:
Рассказ «Упрямый министр» резко обличает феодальных правителей, взваливающих на плечи народа непосильное бремя. Он весь проникнут болью и горечью простых людей, задавленных налогами, всяческими поборами и повинностями. Устами своих персонажей рассказчик гневно клеймит высокопоставленных чиновников, не задумывающихся над участью подданных.
Непосредственным объектом критики в рассказе выступает реальное лицо — министр Ван Ань-ши, который жил в XI в. и осуществил ряд реформ, направленных на укрепление экономики страны, разоренной длительными войнами и хищнической эксплуатацией населения. Он стремился упорядочить финансовое хозяйство и реорганизовать армию. Реформы Ван Ань-ши вели к некоторому сокращению доходов крупных феодалов и высших чиновников, а потому вызвали сильное противодействие влиятельных кругов и были обречены на провал. Таким образом, характеристика Ван Ань-ши в рассказе «Упрямый министр» отражает ту репутацию, которую старались ему создать одержавшие над ним верх политические противники.
В основу сюжета рассказа «Безвинно казненный Цуй Нин» легло поспешное и несправедливое судебное решение. По небрежности чиновника, не разобравшегося как следует в деле, были приговорены к казни ни в чем не повинные люди. И лишь случайно впоследствии был обнаружен настоящий преступник. Эта история имела очень широкое распространение в средневековом Китае и до сих пор пользуется большой популярностью. На ее сюжет поставлена музыкальная драма.
Жизнь человека, отказавшегося от мирских соблазнов и посвятившего себя религии, рисует рассказ «Бодхисаттва из племени Мань». И здесь снова рассказчик показывает, сколько несправедливости и произвола несет в себе феодальный уклад общества. Достаточно пустого навета, чтобы стереть человека с лица земли. Так случилось с монахом Кэ-чаном, которому приписали незаконную связь с наложницей князя. А когда дело раскрылось и обнаружился истинный виновник, Кэ-чана уже не было в живых. Рассказ написан в мрачных, пессимистических красках. В нем сильно сказывается влияние буддийского миросозерцания. Сам уход от мира воспринимается здесь как форма пассивного протеста.
Обилием фантастики выделяется рассказ «Оборотни из пещеры в Западных горах. В нем повествуется об одном молодом человеке, который приехал в столицу сдавать государственные экзамены для получения чина, но провалился. Не решаясь вернуться на родину, он открыл школу и принялся учить детей, а затем и женился. Но жена и все ее окружение оказались оборотнями. Здесь нет ни семейных, ни социальных проблем. Однако в рассказе есть та занимательность и острота сюжета, которые широко распространены в китайской литературе от Лючао до Ляо-чжая и которые составляют особого рода привлекательность для слушателей (такие рассказы заменяли в Китае волшебную сказку).
Большинство сюжетов, лежащих в основе рассказов сборника, видимо, имело широкое распространение в народном творчестве еще до их записи. Но и долгое время после того, как они были записаны, эти темы продолжали передаваться из уст в уста.
Сунские народные рассказы-хуабэнь интересны и в художественном отношении. Они представляют одну из ступеней развития народной песенно-повествовательной литературы Китая. Как и в бянь-вэнь — переложениях буддийских легенд, а также китайских исторических легенд, — здесь проза органически сочетается со стихами. Такая форма была непосредственно связана с манерой устного исполнения и имела большой успех у слушателей.
Традиция изустной передачи повлияла и на композицию хуабэнь. Прежде чем приступить непосредственно к основному сюжету, рассказчик дает своего рода вступление. Оно может быть и прозаическим, и стихотворным. С его помощью слушатели подготавливаются к правильному восприятию главной темы — им излагается либо общая идея, проводимая далее в рассказе, либо аналогичная по своему характеру основному повествованию, но более краткая история, либо, наконец, эпизод с прямо противоположным исходом, помогающий лучше оценить развязку главной темы. Помимо всего прочего, такие вступления могли служить рассказчику и для того, чтобы занять пришедших ранее других слушателей до тех пор, пока соберется достаточная, на его взгляд, аудитория [2] .
2
В частности, в рассказах «Оборотни из пещеры в Западных горах» и «Нефритовая Гуаньинь» стихотворные вступления никак не связаны с сюжетом самих рассказов и как раз служат лишь требованиям жанра, рассчитанного на устное исполнение.
Важную роль в ходе самого рассказа играют стихотворные вставки, в которых рассказчик выражает свое отношение к излагаемому событию или резюмирует то или иное общее положение.
Наконец, стихотворные концовки завершают все изложение, обобщая и уточняя идею рассказа, определяя его моральную направленность. Такие концовки, имеющие по большей части назидательный характер, являются непременным элементом каждого рассказа.
При поворотах темы и отступлениях рассказчик нередко обращается непосредственно к слушателям со словами: «Рассказывают еще...» или «Далее рассказывают...» и т. п. По окончании какого-либо эпизода нередко делается оговорка типа: «Об этом речи больше не будет», «Здесь опустим все то, что не
Поскольку хуабэнь были записями устных рассказов, предназначавшихся для людей по большей части неграмотных, они отличаются в целом простым и ясным языком. В них нет искусственно усложненных оборотов [3] , зато много пословиц, ярких сравнений и красочных образов [4] .
Герои рассказов далеки от абстрактного схематизма. Это живые люди, поступки и чувства которых глубоко волновали слушателей, вызывая живейший отклик в их душе, — и в этом одна из причин популярности подобных рассказов.
3
Трудности чтения и понимания средневековых китайских текстов, написанных на разговорном языке (байхуа), иного порядка. Они вызваны большим содержанием в них простонародной лексики, не зафиксированной в китайских толковых словарях, поскольку простонародная литература в прошлом считалась литературой низкой в противовес литературе, написанной на литературном языке (вэньянь).
В плане языка среди рассказов сборника «Цзин бэнь тунсу сяошо» особое место занимают два из них — «Упрямый министр» и «Счастливая судьба Фэн Юй-мэй»; они заметно выделяются обилием заимствований из литературного языка.
4
В тех случаях, когда для образных и идиоматических выражений (в частности, чэнъюи) не удается найти наиболее подходящего (не только семантически, но и стилистически) русского эквивалента или коррелята, дается буквальный перевод (в примечаниях или самом тексте).
Прямое общение с аудиторией требовало от рассказчика превосходного знания жизни и быта его слушателей. Не случайно поэтому, что лучшие из рассказов отличаются глубоким знанием и точным описанием обстановки и полны искреннего сочувствия к изображаемым в них простым людям.
Трудно переоценить значение сунских рассказов для последующего развития китайской литературы. Эти рассказы явились первыми запечатленными письменно памятниками народного повествовательного творчества. Они были созданы народом и для народа [5] .
5
Рассказы неоднократно переиздавались в Китае, например: Цзин бэнь тунсу сяошо (Простонародные рассказы, изданные в столице). Шанхай, 1954; Юань хуабэнь цзн (Сунскне и юаньские хуабэнь). Шанхай, 1955. Отдельные рассказы издавались в сборниках: Гудай байхуа дуаньпянь сяошо аоань (Старинные рассказы на байхуа). Пекин, 1956; Хуабэнь сюань (Сборник хуабэнь). Пекин, 1959 н др. Настоящий перевод сделан с издания 1954 г.
Тот же характер, что и сунские рассказы, имеют народные рассказы эпохи Юань (XIII—XIV вв.). Дальнейшей модификацией этого жанра явились рассказы эпохи Мин (XIV—XVII вв.). Минские рассказы создавались по образцу сунских и юаньских, но в них в значительно меньшей степени ощущаются черты устной народной литературы — это уже в немалой мере письменное, книжное творчество. В отличие от сунских хуабэнь, посвященных живым, занимательным сюжетам, минские рассказы, используя в целом те же сюжеты, преследовали главным образом морально-дидактические цели.
Лучшие черты народного творчества сунской эпохи в конечном счете унаследовала и развила современная китайская проза.
В 1962 году сборник «Цзин бэнь тунсу сяошо» был издан на русском языке под заглавием «Пятнадцать тысяч монет». Но в нем по требованию издательства были произведены сокращения в стихах, а переведенные стихи (в обработке H. М. Подгоричани) во многих случаях оказались далеки от оригинала. Поэтому в предпринимаемом сейчас новом издании этого сборника восстановлены как оригинальное общее название сборника, так и названия отдельных рассказов и заново переведены все стихи; перевод выполнен без каких-либо сокращений [6] . Во всех случаях переводчики стремились сохранить не только содержание, но и строй стихов в оригинале, насколько это позволяют нормы русского языка.
6
Речь идет о семи рассказах, которые составляют сборник «Цзин бэнь тунсу сяошо». Только эти семь рассказов содержатся во всех переизданиях сборника. Что же касается тех двух рассказов, которые, как уже отмечалось. Мяо Цюань-сунь не включил в свою публикацию, то их можно было бы дать в приложении к настоящему переводу, однако, поскольку первоисточник, на который опирался в свое время Мяо Цюань-сунь, ныне утерян, а в доступных нам изданиях текст этих рассказов воспроизведен со значительными лакунами, мы сочли нецелесообразным делать перевод с таких оригиналов.