Пространство
Шрифт:
— Кто же, как не мы, — сказала она. — Что мирная делегация?
— Уже улетела, — сообщила Бобби. — Завтра выпустят пресс-релиз о том, как Земля обманула доверие. Пока что они ссорятся насчет подбора слов.
— Каких именно слов и какая сторона какие выбирает? — потребовала Авасарала.
— Не знаю. Это важно?
— Конечно важно. Разница между «Переговоры сорваны по вине ООН» и «Переговоры срываются по вине ООН» может обойтись в сотни жизней. В тысячи.
Авасарала постаралась проглотить раздражение. Само собой это не приходит.
— Хорошо, — сказала она. — Постарайтесь раздобыть мне еще что-нибудь.
Бобби протянула бумагу. Авасарала взяла.
— Что за фигня?
— Прошение об отставке, — объяснила Бобби. — Я подумала, что вы захотите оформить все по правилам. Мы теперь воюем, и меня отзывают назад. Получу новое назначение.
— Кто вас отозвал?
— Пока никто, — призналась Бобби, — но…
— Присядьте, будьте добры. Я вам словно со дна колодца ору.
Десантница села. Авасарала набрала в грудь воздуха.
— Вы хотите меня убить? — Бобби моргнула, но Авасарала властно вскинула руку, помешав ей ответить. — Я — одна из самых влиятельных персон в ООН. Мы воюем. Хотите меня убить?
— Я… а как вы думаете?
— Не хотите. Вы хотите узнать, кто убил ваших людей, и хотите, чтобы политики перестали смазывать колесики кровью марсиан. И знаете ли, черт побери, я тоже этого хочу.
— Но я в действительном составе марсианской армии, — сказала Бобби. — Продолжая работать на вас, я совершаю измену. — В ее голосе не было ни упрека, ни обвинения.
— Вас не отзывали, — сказала Авасарала, — и не отзовут. Кодекс дипломатических контактов в военное время у вас и у нас практически одинаков: в нем десять тысяч страниц мелкого шрифта. Если вы прямо сейчас получите приказ, я запрошу столько разъяснений и уточнений, что вы умрете от старости в этом самом кресле. Если бы вы просто хотели убивать ради Марса, лучшей мишени, чем я, вам было бы не найти. А если вы хотите прекратить эту идиотскую войну и разобраться, какой хрен за ней стоит, возвращайтесь за стол и узнайте, кто какие формулировки предлагает.
Бобби долго молчала.
— Для вас это риторический прием, — наконец заговорила она, — но я вижу немало серьезных причин вас убить. И могу это сделать.
Холодок пробежал по спине Авасаралы, но не коснулся ее лица.
— Постараюсь впредь не злоупотреблять этим приемом. А теперь идите работать.
— Да, мэм, — отчеканила Бобби и вышла.
Авасарала выдохнула, раздувая щеки. Уговаривать марсианскую десантницу убить ее в ее собственном кабинете! Ей до хрена необходим сон. По связи пришел внеочередной доклад с меткой «весьма важно»: поверх обычного рисунка дисплея высветился красный флажок. Авасарала щелкнула прием, ожидая очередных дурных вестей с Ганимеда.
Но речь шла о Венере.
Еще несколько часов назад «Арбогаст» был истребителем третьего поколения, построенным на верфях Буша тринадцать лет назад, а позднее переоборудованным под военное судно-лабораторию. Последние восемь месяцев он крутился по орбите вокруг Венеры. Большая часть данных активного сканирования приходила Авасарале с него.
Сейчас она наблюдала событие, пойманное двумя лунными телескопами с широким спектром действия, случайно наведенными под нужным углом. Его же транслировала оптика десятков кораблей. Все данные были идеально согласованны.
— Еще раз, — попросила Авасарала.
Майкл Джон де Утюрбе числился полевым техником во времена их первого знакомства, тридцать лет назад. С тех пор он стал фактическим главой особого научного комитета и женился на соседке Авасаралы по университетскому общежитию. Волосы у него за это время частично выпали, частично поседели, темно-коричневая кожа уже не так туго обтягивала кости, зато марку цветочного одеколона он так и не сменил.
И остался тем же сверхзастенчивым, необщительным человеком. Она знала, что нельзя задавать ему лишних вопросов, иначе спугнешь. Его маленький захламленный офис располагался в четверти мили от ее кабинета, и за последнее десятилетие Авасарала виделась с Майклом Джоном пять раз: когда ей необходимо бывало быстро разобраться в темном и сложном вопросе.
Он дважды стукнул по ручному терминалу, перезагрузив запись. «Арбогаст», еще целый, подробно раскрашенный компьютерной программой, снова поплыл над морем венерианских облаков. Двинулся счетчик времени: секунда за секундой.
— Поясни, — попросила она.
— Ну смотри. Мы начинаем с пика. Такой же всплеск, какой наблюдался, когда на Ганимеде началась вся чертовщина.
— Роскошно. Уже второе наблюдение.
— Этот произошел до боя, — продолжал ученый, — за час или чуть меньше.
Этот всплеск произошел, когда бой вел Холден. Которого она не успела задержать. Но каким образом Венера отзывается на действия Холдена на Ганимеде? Неужели и в той перестрелке участвовал монстр Бобби?
— Потом радиосигнал. Вот… — он остановил запись, — здесь. Мощный взмах луча между третьей и седьмой секундами. Оно искало, но где искать — знало заранее. Думаю, все дело в активном сканировании. Привлек к себе внимание.
— Понятно.
Майкл Джон снова запустил запись. Картинка стала более зернистой. Инженер удовлетворенно хмыкнул.
— Это было интересно, — сообщил он так, словно в остальном ничего особенного не видел. — Какое-то пульсирующее излучение. Нарушило работу всей оптики, кроме лунной установки, строго ограниченной видимым диапазоном. Правда, это длилось всего десятую долю секунды, а дальше пошло нормальное сенсорное сканирование.
У Авасаралы на языке вертелось: «Ты разочарован?» — но жуть предстоящего удержала ее от шутки. «Арбогаст» вместе с 572 живыми душами на борту распадался перед нею, словно облако, от которого ветер отрывает клочья. Пластины корпуса отшелушивались аккуратными ровными рядами. Разваливались опорные конструкции и палубы. Отделился и ушел из поля зрения машинный отсек. У нее на глазах всю команду выбрасывали в вакуум. Они умирали, но пока еще не умерли. То, что запись походила на компьютерную игру-конструктор — там жилые отсеки, тут машинный зал, поверни, как надо, и совмести, — делало ее еще более чудовищной.