Пространство
Шрифт:
— Простите, что напугал, — продолжил Кортес, передвинувшись в поле зрения, — но я хотел бы поговорить.
Он шаркал по полу на магнитных подошвах, полученных от флотских. Анна тоже их попробовала и поняла, что лучше уж свободно парить в воздухе, чем покачиваться вроде водоросли под водой, приросши к полу ногами.
Кортес кивнул Тилли, его слишком уж белоснежная улыбка сверкнула на коричневом лице. Не спросив разрешения, мужчина заказал себе на экранчике меню содовую. Тилли улыбнулась в ответ фальшивой улыбкой «смотрю сквозь тебя», предназначенной для носильщиков и официантов. Объяснившись во взаимном презрении, Тилли, не замечая нового собеседника, принялась посасывать кофе. Кортес опустил большую ладонь Анне на плечо.
— Доктор Воловодова, я собираю делегацию влиятельных гражданских лиц для обращения к капитану и прошу вашей поддержки.
Анна только подивилась, с какой простотой Кортес выдал фразу, почти целиком составленную из лести. Кортес на этом корабле представлял духовного советника генсекретаря ООН. Анна оказалась здесь потому, что объединенная методистская церковь могла без нее обойтись, да и Европа оказалась на пути корабля. Чтобы занести ее в список влиятельных лиц, пришлось бы здорово опустить планку.
— Рада обсудить, доктор Кортес. — Анна потянулась к груше с чаем, заодно довольно непринужденно вывернувшись из-под руки Кортеса. — Чем могу помочь?
— Прежде всего, я благодарю вас за инициативу в организации богослужений для команды и военных. Мне стыдно, я сам должен был догадаться, но хорошо, что вы показали пример. Мы уже организуем подобные службы с лидерами различных вероисповеданий.
Анна, хоть и подозревала, что в каждом слове Кортеса кроется задняя мысль, все же покраснела. Умелый манипулятор добьется нужного отклика, даже если собеседник точно знает, что у того на уме. Анна против воли восхитилась его искусством.
— Не сомневаюсь, команда это оценит.
— Но есть еще одно дело, — продолжал Кортес. — Более важное дело. И ради него я обратился к вам.
Тилли повернулась к столу спиной и бросила на Кортеса острый взгляд.
— Ты что затеял, Хэнк?
Кортес на нее даже не взглянул.
— Анна… можно мне называть тебя Анна?
— Вот тебе, Энни, — вставила Тилли.
— Энни?
— Нет, — поспешно отозвалась Анна. — Лучше «Анна». Пожалуйста, зовите меня Анной.
Кортес склонил к ней крупную седую голову, ослепил улыбкой на темном лице.
— Спасибо, Анна. Так я хотел попросить тебя подписать петицию, присоединить свой голос к нашим.
— К нашим?
— Ты слышала, что «Бегемот» начал разгон к Кольцу?
— Слышала.
— Мы просим капитана сопровождать его.
Анна дважды кивнула, открыла рот и, не найдя слов, закрыла. Кортес с Тилли уставились на нее. Войти в Кольцо? Холден прошел и, по всем признакам, еще жив. Но все же бросок в Кольцо никогда не входил в их планы, по крайней мере в планы гражданской миссии.
Никто не представлял, что ждет их по ту сторону, как подействует на человека червоточина. Да и пропустит ли их Кольцо? Может, у него там ограничения не только на скорость, но и на массу, или на энергию, или еще на что-то. Может, оно просто захлопнется, пропустив определенное количество кораблей. Или какую-то часть корабля. Анна представила рассеченный пополам «Принц Томас». Половинки разносит на миллионы миль друг от друга, из обеих сыплются в вакуум человеческие тела.
— Еще мы просим послать с нами марсианский корабль, — продолжал Кортес. — Теперь послушай меня. Если мы объединимся для…
— Да? — вырвалось у Анны.
Она не представляла, что на уме у Кортеса, и не хотела знать. Может, он так собирает голоса для земных выборов. Может, устанавливает власть над военным командованием. Может, ощущает это своим призванием. Они не собирались быть первооткрывателями — пришли сюда, чтобы показаться на глаза тем, кто остался дома и наблюдает за миссией. Потому-то в пути и случилось столько протестов и драм. Вся миссия задумывалась как спектакль, но теперь все изменилось, и в этом крылась причина общего страха.
Главная угроза заключалась не в Кольце. Пока это не было главным. Люди срывали тревогу на ближайшем, кто подвернулся под руку, — друг на друге. Если АВП последует за Холденом в Кольцо, если представители ООН и Марса присоединятся к «Бегемоту», исчезнет причина стрелять друг в друга. Они снова станут тем, для чего предназначались, — объединенной экспедицией, исследующей величайший в истории феномен. А если останутся тут, три флота будут искать случая взять верх над остальными. Все это пронеслось в сознании Анны мгновенно, и «да» вырвалось как вздох облегчения.
— Да, — повторила она, — я подпишу. Мы должны понять его, исследовать, принести знание тем, кто в страхе ждет дома. Учиться надо там, а не здесь. На той стороне. Спасибо, что обратились ко мне, доктор Кортес.
— Хэнк, Анна. Пожалуйста, называй меня Хэнк.
— Ого! — Тилли глазела на них, забыв о повисшей в воздухе груше с кофе. — Ну мы вляпались!
— Привет, Ноно, — заговорила Анна, глядя в видеокамеру коммутатора. — Привет, Нами! Мама тебя любит. Вот так любит! — Она крепко прижала к груди подушку. — Вот как я тебя обнимаю. Вас обеих.
Она отложила подушку и коротко перевела дыхание.
— Ноно, я опять должна извиниться…
ГЛАВА 19
МЕЛБА
Обида криком кричала у нее в голове, не давая уснуть. Ведь почти сработало. Почти все получилось. И тут Холден нырнул в Кольцо, и что-то его спасло, и Мелба почувствовала, как невидимый кулак сжимает ей внутренности. Этот кулак так и остался у нее внутри.
Она следила за развитием ситуации из каюты, сидя по-турецки на койке-амортизаторе и перескакивая с программы на программу в поисках новостей. Сеть была забита такими же любопытствующими, поэтому ручной терминал не держал сигнала. Никто не удивлялся, что она смотрит — смотрели все. Когда АВП запустил торпеду, земные силы изготовились к волне взрывов — которые так и не прозвучали. Злобные обвинения Холдену были для Мелбы как холодная вода на ожог. Ее бригаду срочно вызвали на «Сунг-Ан» исправлять причиненные ею разрушения, но Мелба в каждую свободную минуту включала новости. Услышав, что Марс поймал «Росинант» прицельным лазером, она расхохоталась вслух. Холден прервал установленную ею передачу — но для этого ему пришлось остаться без связи. Обратить время вспять он не мог никак.