Пространство
Шрифт:
В момент, когда он ушел в Кольцо, она говорила сразу с тремя собеседниками и еще посматривала на тестер, отлавливая опасные отклонения. Только вернувшись с бригадой на «Сересье», она узнала, что Холден выжил. И не собирается умирать. Торпеду остановили, а ее врага пощадили.
На «Сересье» Мелба сразу ушла в каюту, свернулась на амортизаторе и принялась бороться с паникой. Мозг словно расплющило, и мысли расползались во все стороны. Если бы марсиане сами выпустили несколько снарядов, не полагаясь на АВП, Холден был бы мертв. Окажись «Росинант» на несколько тысяч километров ближе к «Бегемоту» в момент выстрела — Холден был бы мертв. Шарниры под ее койкой проседали при последних маневрах торможения, и Мелба не сразу заметила, что вздрагивает всем телом, что колотит кулаком по гелевой подушке. Если бы создатели протомолекулы — неведомые злобные создания, притаившиеся по ту сторону Кольца, — не меняли законов физики, Холден был бы мертв.
Холден был жив.
Она заранее знала, что компрометация Холдена не слишком надежна. Занявшись вопросом вплотную, всякий заметил бы нестыковки. Она не сумела точно согласовать передачу заявления с движением «Росинанта». Тщательный анализ наверняка выявил бы признаки фальсификации видео. Но к тому времени было бы поздно: репутация Джеймса Холдена рухнула бы безвозвратно, и никакие доказательства не поколебали бы упертых конспирологов. Но это — если бы Холден с командой погибли. Так говорил когда-то ее отец: если человек мертв, судья выслушивает лишь одну сторону. А теперь, как только он заново выйдет на связь, начнется расследование. Ее поймают. Узнают, что это она.
И — во рту появился кислый вкус медяшки — найдут Рена. Поймут, что она его убила. Отец узнает. К нему в камеру придет известие, что она забила Рена насмерть, — и это будет хуже всего. «Не то, что я сделала, — думала Мелба. — То, что попалась».
В дверь трижды постучали. Она невольно вскрикнула. Сердце забилось, кровь загрохотала в горле и изнутри по ребрам.
— Мисс Кох? — услышала она голос Соледад. — Вы здесь? Можно… мне бы поговорить, если вы…
Отражение ее страха в чужом голосе вызвало головокружение. Мелба встала с койки. То ли пилот маневрировал, то ли ноги у нее подкашивались. Она взглянула в зеркало: ничего особенного, просто внезапно разбуженная женщина.
— Одну минуту, — отозвалась она, пальцами расчесала волосы, прижала к голове темные кудри.
Лицо было как тесто, но тут уж ничего не поделаешь. Она открыла дверь.
Соледад стояла в узком тесном коридоре и двигала челюстью, будто жевала. Глянула на Мелбу круглыми глазами, отвела взгляд — и снова посмотрела.
— Простите, мисс Кох, но я не могу… не могу! Только не туда. Пусть меня уволят, лишь бы не туда.
Мелба протянула руку, тронула женщину за плечо. Кажется, обе вздрогнули от этого прикосновения.
— Ничего, — сказала Мелба, — все уладится. Куда вы не хотите?
Корабль качнулся. Нет, не почудилось, Сол тоже переступила с ноги на ногу.
— На «Принца», — ответила она. — Я не хочу. Я не вызывалась.
— На что не вызывалась? — Мелбе казалось, что она успокаивает сумасшедшую. Она достаточно трезво оценивала собственное состояние, чтобы уловить иронию ситуации.
— Разве вы не слышали сообщения? От нанимателей?
Мелба оглянулась через плечо. Ручной терминал лежал на койке, на экране горели зеленый и красный огоньки: получено важное сообщение. Она подняла палец, предлагая Соледад подождать за дверью, подальше от шкафа, — и дотянулась до терминала. Сообщение пришло десять часов назад — помеченное как срочное с обязательным ответом. Сколько же она провалялась в койке, отгоняя панические мысли? Она открыла сообщение. На экран хлынули сухие юридические формулировки, оглушающие как вопль.
«Дэнис Дженерал Контрактинг», наниматель половины штатских сотрудников на «Сересье», ссылался на дополнительную статью стандартного контракта. Каждой бригаде предписывалось выбрать добровольца для временной работы на «Принце Томасе». Вознаграждение оставалось прежним до окончания контракта, после чего были бы оценены сверхурочные и непредусмотренные риски. Мелбе пришлось перечитать трижды.
Где-то слева от нее Соледад, прискуливая, твердила:
— Я туда не могу. У меня отец, я вам рассказывала. Вы поймете, у вас там тоже сестра была. Пошлите Боба или Станни, а я не могу.
Они собирались за Холденом. В Кольцо следом за Холденом. Паника не то чтобы отступила, а словно бы мгновенно собралась в одну точку.
— Я никого не собираюсь посылать, — сказала Мелба. — Это моя работа.
Оформление перевода оказалось самым простым делом за время рейса. Она послала представителю фирмы свой идентификационный номер и короткое сообщение с согласием на перевод. И через две минуты получила приказ. Три часа на окончание дел на «Сересье», потом — на транспорт и вперед. Она понимала: ей дают время попрощаться со своими, но у Мелбы имелось дело поважнее.
Одно дело — залить шкаф герметиком. Пена легко ложилась, через несколько секунд меняла цвет с желтого на золотистый и схватывалась. В течение часа можно было обрезать излишки острым ножом. Дальше она поддавалась только соответствующему растворителю, а это была грязная и тяжелая работа.
Но и оставлять тело там, где его могут обнаружить, казалось Мелбе недопустимым вариантом. Ее койку кому-то отдадут, он захочет воспользоваться шкафом. И вообще, ей чудилось, что оставлять Рена позади — как-то неправильно. Так что за два с половиной часа до посадки в транспорт Мелба натянула пару латексных перчаток до плеча, взяла две банки растворителя, рулон впитывающих полотенец, большой набор инструментов для работы в вакууме и заперлась в каюте.
Дверь шкафа открылась не сразу — ее держали не замеченные прежде потеки герметика, но несколько капель растворителя размягчили их, после чего створка подалась под пальцами. Внутри оказалась шершавая золотистая поверхность — как надгробная плита. Открыв набор инструментов, Мелба глубоко вздохнула и обратилась лицом к могиле.
— Я не хотела, — сказала она. — Мне очень, очень жаль.
Сперва от растворителя только и было проку, что запах на всю каюту, но вскоре пена начала потрескивать, словно по камню бегали тысячи букашек. В стене герметика наметились трещинки и впадины, поползли ручейки слизи. Сложив полотенца в несколько слоев, она подстелила их на пол, чтобы не натекла лужа.
Первыми показались ноги Рена — ископаемыми останками проступили круглые коленные чашечки и почерневшая мертвая кожа. Ткань его форменной одежды пропиталась гнилостными жидкостями, но запах, ударивший в ноздри, был не настолько ужасен, как представлялось. Мелба думала, что будет блевать и плакать, а все оказалось не так страшно. Когда она взялась за ноги, чтобы вытащить тело из шкафа, бедра отпали от таза, так что она разрезала брюки, завернула ноги в полотенце и положила в ящик для инструментов. Разум был тих и спокоен — так археологи вынимают на свет тысячелетних мертвецов. Вот позвоночник. Вот вонючая жижа соляной кислоты из желудка — не сдерживаемая больше жизнью, она разъела живот, кишки, печень. Последней она достала голову. Яркие рыжие волосы потемнели, кожа отслаивалась, как кусочки старой губки для посуды.