Простушка
Шрифт:
Джессика кивнула и вытерла глаза рукавом.
— Ага, — сказала она. — Ты нравишься маме. Она думает, что ты хорошо на меня влияешь. Спасибо, Бьянка. Мы можем снова посмотреть «Искупление»? Ты еще не устала от него?
Да, я основательно подустала от сладких романтичных историй, над которыми вздыхает Джессика, но смогу это пережить. Я улыбнулась ей.
— Я никогда не устану от Джеймса Макэвоя. Мы можем даже посмотреть «Джейн Остин», если хочешь. Убьем двух зайцев сразу.
Она наконец-то засмеялась. В это время как раз в класс вошел учитель и принялся сосредоточенно выравнивать на своем столе
— Знаешь, что хуже всего, Бьянка? — прошептала она. — Я собиралась пригласить Харрисона пойти со мной. Теперь мне придется ждать выпускного, чтобы пригласить его на танцы.
Из-за ее неуравновешенного состояния, я решила не напоминать ей, что Харрисона ее приглашение все равно бы не заинтересовало, потому что у нее имелась грудь — большая грудь. Вместо этого, я просто сказала:
— Я знаю. Мне жаль, Джессика.
Маленькая драма была пережита, и урок испанского прошел гладко. Слезы Джессики высохли, и к тому моменту, как прозвенел звонок, она снова смеялась от историй Анжелы об ее новом бойфренде.
Я получила пятерку за словарный диктант, написанный на прошлом уроке, и поняла, как спрягать обычные сослагательные глаголы в настоящем времени. Так что находилась в отличном настроении, выходя из класса с Анжелой и Джессикой.
— Еще он работает в кампусе, — продолжала бубнить Анжела, пока мы пробирались по забитому студентами коридору.
— А где он учится? — спросила я.
— В Муниципальном Колледже Оак Хилл. — Ее голос немного смущенно, и быстро добавила: — Но после получения степени специалиста, он поступит в университет. И МКОХ не такой уж и плохой колледж.
— Я сама туда собираюсь, — сказала Джессика. — Не хочу уезжать далеко от дома.
Мы с Джессикой такие разные, что иногда это даже смешно. Можно предугадать, что собирается сделать одна из нас, просто выбрав противоположное от того, что будет делать другая. По мне, так я собиралась убраться подальше от Хэмилтона, и как можно скорее. Я не могла дождаться выпускного, чтобы уехать в колледж в Нью-Йорк.
Но мысль о том, что я буду так далеко от Джессики — без ее постоянного присутствия и болтовни о танцах и геях, — внезапно сильно меня напугала. Не знаю, как справлюсь с этим. Она с Кейси вроде как уравновешивали меня. Не уверена, что кто-либо еще будет также мириться с моим цинизмом.
— Нам следует поторопиться на химию, Джесс, — сказала Анжела, откинув с глаз длинные пряди черных волос. — Ты же знаешь, что делает мистер Роллинс, когда мы опаздываем.
Они поспешили в сторону крыла наук, а я направилась на политику. Мои мысли были заняты будущим, в котором не было подруг, сохраняющих мое здравомыслие. Раньше я не задумывалась об этом, и теперь разнервничалась. Они, конечно, будут подшучивать надо мной, но нужно будет найти способ поддерживать с ними постоянный контакт.
Наверное, мои глаза на мгновение потеряли связь с мозгом, потому что в следующую секунду я врезалась прямо в Уэсли Раша.
И на этом мое хорошее настроение закончилось.
Я пошатнулась, выронив из рук все книги и тетради. Уэсли схватил меня за плечи прежде, чем я успела запутаться в собственных ногах и упасть на задницу.
— Эй, — сказал он, помогая мне восстановить равновесие.
Мы стояли ну слишком уж близко друг к другу. Было такое ощущение, будто от его прикосающихся к моим плечам ладоней по коже расползаются жуки. Меня передернуло от отвращения, но он неправильно это истолковал.
— Вау, Простушка, — протянул он, глядя на меня сверху вниз с наглой улыбочкой. Он был очень высоким — я забыла об этом, сидя рядом с ним той ночью в «Гнезде». У нас в школе всего несколько парней выше Кейси, и он — один из них. Уэсли не ниже метра девяносто и почти на тридцать сантиметров выше меня. — У тебя при виде меня колени подкашиваются?
— Размечтался. — Я вырвалась из его хватки, прекрасно сознавая, что веду себя как Алисия Сильверстоун в «Бестолковом», но мне было плевать на это. Присев, я начала собирать свои книги, и к моему огромному разочарованию, Уэсли присоединился ко мне, бесспорно, играя роль Доброго Самаритянина. Готова поспорить, он надеялся, что какая-нибудь проходящая мимо красотка из группы поддержки, типа Кейси, подумает, что он самый настоящий джентльмен. Что за свин. Никогда не упустит шанса покрасоваться.
— Испанский, а? — сказал он, разглядывая подобранные листы. — Можешь сказать на нем что-нибудь интересное?
— El tono de tu voz hace que quiera estrangularme. — Я поднялась и ждала, когда он вернет мне остальные вещи.
— Звучит сексуально. — Он тоже выпрямился и передал мне то, что собрал. — Что это значит?
— От звука твоего голоса мне хочется повеситься.
— Звучит соблазнительно.
Я вырвала листы из его рук, запихнула их в книжку и ушла. Мне нужно было как можно быстрее убраться подальше от этого плейбоя. Простушка? Серьезно? Он знает мое имя! Этот эгоистичный придурок не оставляет меня в покое. Не говоря уже о том, что моя кожа до сих пор чешется от его прикосновений.
Класс мистера Чосера по политологии состоял всего из девяти человек, и когда я зашла в комнату, семеро из них были уже на месте. Мистер Чосер кинул на меня испепеляющий взгляд, намекая мне, что в любую секунду прозвенит звонок. Опоздания для него приравнивались к преступлению, а почти-опоздания являлись проступками. Меня спасало то, что я не последней пришла.
Я заняла свое место в конце класса и открыла книгу, моля Бога, чтобы мистер Чосер ничего не сказал по поводу моего почти-опоздания. В моем нынешнем настроение я могла не сдержаться и начать материться. Но он не упомянул опоздание, и мы избежали драмы.
Со звонком в класс зашел последний студент.
— Извините, мистер Чосер. Я помогал вешать плакаты в честь инаугурации на следующей неделе. Вы еще не начали урок?
Мое сердце пропустило удар, когда я подняла глаза на вошедшего парня.
Окей, я и не скрывала того факта, что ненавижу подростков, встречавшихся с кем-то в школе и постоянно трепавшихся о том, как сильно они «любят» своего парня или девушку. Я открыто признавала, что ненавижу девчонок, говорящих, что они любят кого-то еще даже с ним не встречавшись. Я считаю, любви для развития нужны годы — минимум пять или десять, и отношения в школе казались мне бессмысленными. Все знали это обо мне… но никто не знал, что при этом я почти лицемерила.