Простые истории

Остроумова Ольга

Ника смотрела на большой джип. Она несколько раз видела его хозяина. Молодой, обаятельный. «Если бы котенок забрался под его машину, появился бы повод познакомиться». Ника даже об этом успела подумать и улыбнулась самой себе. Но котенок решительно и бесповоротно выбрал старенькую машину рядом с джипом. Он мяукал, шипел и плевался. Нагоняя тем самым страх на себя самого. Ника сбегала домой переодеться, вернулась в удобной походной одежде, которую не жаль было бы запачкать. Она легла на спину и решительно поползла под машину. Со всех сторон сочувствующие светили ей фонариками. Котенка нигде не было видно. Она выбралась, дрожа всем телом, все-таки на улице почти ноль, она сильно замерзла. Толпа строила предположения,

куда мог забраться котенок. Ника, постукивая зубами, мечтала только об одном: скорей бы все это закончилось. Она не сомневалась, что все будет хорошо. Просто не знала, как именно это будет. Словно Баба-яга на метле, во двор прикатила Олька. У нее наконец-то закончилась тренировка, и она поспешила на помощь. Решительно поползав, как и все, вокруг машины, она принялась раскачивать видавшее виды авто. Сигнализация не включалась. Зато включились бдительные соседи, которые стали выкрикивать неодобрительные и достаточно нечленораздельные реплики из окон. Ольга сообщила им, поиграв мускулатурой, что является трехкратным чемпионом мира по французскому боксу. И она может любому объяснить, что это значит. Окна закрылись. Олька, пересчитав собравшихся во дворе, пришла к выводу, что силы перевернуть машину им хватит. Ника испугалась не на шутку.

– Спокойно, – сказала чемпионка, – не бойся! Сейчас «гайцов» знакомых вызову! Они поддержат!

Из углового подъезда вышел хозяин джипа. Спросил, в чем дело. Ему в двух словах объяснили. Ника так засмущалась, что опять полезла под машину, откуда ее буквально за ноги вытащил молодой человек.

– Покараульте вашего беглеца. Буду минут через десять. Не надо переворачивать машину. Это моего отца, он живет недалеко, я быстро сгоняю за ключами!

Пока он отсутствовал, Олька, понаблюдав за странным поведением подружки, незаметно толкнула ее в бок:

– Поедим салатика на свадебке?! Ой, вижу, вижу… ладно, молчу.

Когда наконец капот открыли, Ника рванулась и успела схватить малыша. Котенок и впрямь сидел на трубах двигателя так высоко, что не было никакой возможности достать его из-под машины. Стуча от холода и пережитого зубами, Ника с котенком, брат и подружка отправились домой.

Звонок в дверь раздался где-то через полчаса. Старинные напольные часы показывали час ночи.

– Таки пришел, наверно, хозяин машины с милицией, – мама была крайне пессимистично настроена.

На пороге стоял сын хозяина осажденной нынче машины. В руках у него была огромная плетеная корзина, из которой торчали разные виды сухого корма, несколько упаковок с мясом, наполнитель для кошачьего туалета. Завершали картину перцовка и мед.

– Это тоже котику? – кокетничая, спросила мать. – Вас как зовут-то?

– Ник… Никки… Никита.

– Что-то слишком много Ников для одной квартиры? Вы не находите?

И, отвечая на его удивленный взгляд, объяснила:

– Дочь мою зовут Ника, сокращают от Вероники, котенка она сегодня назвала Ником… Теперь вы пришли с дарами, и вас тоже Ник зовут… Чтобы это значило?

Услышав такие разговоры, Вероника вышла в коридор прямо как была: замотанная в плед, в широких, длинных не по росту папиных трениках и с кружкой, прижатой к носу. Из пледа возле ее уха торчала морда котенка. Увидев Никиту, она моментально покрылась испариной, покраснела, чуть не уронила глинтвейн. Словом, немая сцена, как в театре. На удивление, обычно сующая свой нос во все чужие дела мама ретировалась сама и оттащила не менее любопытных братцев, по такому случаю выползших из своей комнаты. Ника молча смотрела. Она столько раз придумывала какой-нибудь повод, чтобы завести с ним разговор, а сейчас – и повода искать не надо, и разговаривали даже уже во дворе. Он даже сказал, что его зовут Никита. Тем не менее, сказать что-либо не получалось. Слава богу, он пришел на помощь:

– Завтра,

вернее, уже сегодня утром, во сколько на работу пойдешь?

Она прохрипела в ответ что-то нечленораздельное, откашлялась и уже четче произнесла:

– Мне рано надо, выхожу в полвосьмого…

– Буду в это время ждать у вашей арки, отвезу! А сейчас, пожалуйста, выпей, я тут принес…

Прошло, наверное, полгода. Чемпионка мира по боксу, завоевав очередной титул, нашла время навестить подругу. Уверенно набрав цифры домофона двора, где она была лишь однажды, Ольга без труда нашла нужный подъезд и квартиру. Открыли дверь ей оба Никитоса. Тот, что постарше, выглядел довольным и счастливым. Никитос помоложе весь лоснился и урчал. Протеревшись всем своим существом о ноги девушки, словно знал ее всю жизнь, он, лениво потягиваясь, встал на задние лапки и протянул ей свою одну переднюю, опираясь второй о коленку гостьи. Она нежно пожала ее и улыбнулась:

– Мягкая лапка счастья…

Весна зимой

Первый февральский день выдался на редкость… дождливым. Еще вчера на Москву нежданно-негаданно обрушился снегопад, засыпавший город толстым слоем пушистого снега, а сегодня с самого утра зарядил дождь, нет, пожалуй, самый настоящий ливень. Начавшись рано утром, он уже к восьми часам смыл весь снег, а теперь лил с такой силой, что в двух шагах ничего не было видно. Еще вчера детвора барахталась в снегу, а сейчас в некоторых местах вода с мостовых выплескивалась на тротуар.

Алексей Подпружный, народный артист, любимец публики, брился в своей роскошной ванной комнате. Затеянный им недавний ремонт совершенно преобразил квартиру. Приглашенный модный дизайнер превратил старую коммуналку в центре города в настоящий шедевр. Друзья были в восхищении, сам же он остался равнодушным, а в глубине души даже разочарованным: здесь он вырос, помнил склоки бывших соседей по квартире, правда, теперь они казались ему наивными и милыми, помнил, как учился кататься на велосипеде по длинному коридору, вечную очередь в туалет, многоголосие хозяюшек на кухне… От прежней жизни не осталось и следа. Дорогой ремонт превратил квартиру в декорацию, декорацию к спектаклю его жизни, про неудачную постановку которого знал только он. Один, в огромной квартире, без семьи и детей… Не заметил, как порезался.

Домработница с редким для Москвы именем Глафира давно заметила неладное. С тех самых пор, как в доме появились две маленькие детские рукавички. На одной вышита буква Н, на другой – К. Ее хозяин, жуткий педант, нелегкий характер которого она терпела почти пятнадцать лет и не бросала лишь потому, что обожала его, как и вся страна, последнее время ходил сам не свой. Это в театре он мог оправдывать свое плохое настроение озадаченностью новой ролью, но ее-то провести он не мог: женским чутьем она понимала, что накрывает его одиночество. Толпы поклонниц не поредели, конечно, но они повзрослели и обзавелись семьями, детьми и внуками. А у него не получилось. Ни с одной из тех, кого, как ему казалось, он любил.

Пустота огромной квартиры давила, ежедневные прогулки после спектакля становились все длиннее и длиннее. Так и нашел он однажды пару рукавичек за скамейкой. С вышитыми заглавными буквами. Кто они? Ксюша и Никита? Коля и Нина?

Хорошо бы – Кирюшка и Настенька. Так он хотел бы назвать своих детей, если бы… Надо было оставить находку там, на скамеечке у прудов, но он не удержался, принес домой и повесил на вешалке в прихожей. Снова декорация. Как в театре, но сейчас этот обман нужен был ему как воздух. Он запретил домработнице их куда-либо перевешивать. Глафира и не знала, что эти рукавички лишь звено в цепи событий, которые происходили в жизни артиста последние несколько лет…