Простые смертные
Шрифт:
– Естественно. Мы тоже хотим, чтобы все было чисто и по высшему разряду.
– В таком случае вот моя карточка – я буду готов в любой момент, пусть он только позвонит.
– Вот и прекрасно. – Я спрятал карточку в свой бумажник из змеиной кожи, и мы обменялись прощальным рукопожатием. – Веселого Рождества, мистер Костелло!
23 декабря
Звякнул дверной колокольчик – и филателистический магазин «Бернард Крибель» на Чаринг-Кросс-роуд встретил меня густым запахом трубочного табака. Это было довольно узкое продолговатое помещение, в центре которого размещалась, как в магазине грампластинок, стойка с кляссерами, в которых были марки, так сказать, средней стоимости. Более дорогие экземпляры жили в запертых шкафах, тянувшихся вдоль стен. Я размотал шарф, но моя старая сумка для книг осталась
69
Черная пенсовая марка; первая клейкая почтовая марка, выпущенная в 1840 году и представляющая большую филателистическую ценность.
– Что вы имеете в виду? – возмущенно вопрошал он. – Что значит подделка?
– Возраст этого образца – от силы дней сто, – хозяин магазина снял очки в изящной оправе и потер слезящиеся глаза, – а отнюдь не сто лет.
Но клиент упорно «цеплялся за воздух», как в итальянской комедии.
– А как же выцветшие краски? И эта коричневая бумага? Эта бумага никак не может быть современной!
– Время создания бумаги определить нетрудно – хотя вот эти пересекающиеся волокна предполагают, что это, скорее всего, 1920-е годы, а никак не 1890-е. – Неторопливый английский Бернарда Крибеля страдал несколько излишней чисто славянской резкостью: он был родом из Югославии, как я случайно узнал. – А смачивание бумаги некрепкой чайной заваркой – уловка весьма старая. Признаю, впрочем, что деревянную печатную форму создать было непросто, наверняка понадобился не один день – хотя выставленная цена в двадцать пять тысяч фунтов оправдывает затраченный труд. Кстати, чернила тоже вполне современные… краска «Уинзор и Ньютон», жженая охра, не так ли? И все это слегка разбавлено… В целом весьма неумелая подделка.
Возмущенный клиент завопил фальцетом:
– Вы что, обвиняете меня в подделке?!
– Я обвиняю не вас, а того, кто совершил эту подделку. Причем из корыстных побуждений.
– Вы просто пытаетесь сбить цену! Признайтесь!
Крибель с отвращением поморщился.
– Какой-нибудь перекупщик из тех, что неполный день работают на Портобелло [70] , может, и заглотнет вашу наживку; или еще можно попытать счастья на какой-нибудь передвижной ярмарке, торгующей марками и монетами. А теперь извините, мистер Бадд, но меня дожидается настоящий клиент.
70
Портобелло-роуд – уличный рынок в Лондоне, известный своими антикварными магазинами, а также туристическими лавками.
Мистер Бадд, страшно оскорбленный, взревел и вылетел из магазина. Он попытался даже хлопнуть дверью, но дверь была устроена так, что хлопнуть ею было невозможно. Крибель горестно покачал головой, сокрушаясь, до чего дошел мир, и я спросил:
– И часто к вам приходят с такими подделками?
Крибель выразительно втянул щеки и вытянул губы дудкой, показывая, что мой вопрос он оставит без внимания. Потом, помолчав, сказал:
– Мне знакомо ваше лицо… – он покопался в своей мысленной картотеке, – … э-э-э… мистер Анидер. Вы мне продали в августе блок из восьми марок острова Питкэрн. Хороший чистый блок.
– Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, мистер Крибель?
– Более или менее. Как ваши занятия? Юриспруденция в университетском колледже Лондона, не так ли?
Мне показалось, что он хочет меня на чем-то подловить.
– Астрофизика в Имперском [71] .
– Да-да, конечно. И что, вы уже нашли там, наверху, разумную жизнь?
– По крайней мере, ее там не меньше, чем здесь, мистер Крибель.
Он улыбнулся старой шутке и посмотрел на мою сумку.
71
Imperial College of Science and Technology – Имперский колледж науки и техники, высшее техническое учебное заведение, входящее в состав Лондонского университета.
– Вы сегодня как, покупаете или продаете?
Я вытащил черный кляссер и извлек блок из четырех марок.
Ручка «Биро» в руках у Крибеля тут же, как живая, принялась постукивать по прилавку: тук-тук-тук.
А сам филателист вместе со своей лампой на штативе, сгибающейся под любым углом, склонился над марками.
Ручка «Биро» наконец перестала стучать, и старые глаза Бернарда Крибеля уперлись в меня инквизиторским взглядом, так что я процитировал то, что старательно выучил наизусть:
– «Четыре индийские темно-синие монеты в пол-анны [72] 1854 или 1855 года; с правой стороны листа частично заметна печать гашения; в хорошем состоянии; неиспользованные». Ну что, пока что я вас ничем не разочаровал?
– Да, пока неплохо. – Он возобновил изучение, пользуясь лупой, как Шерлок Холмс. – Не стану притворяться и утверждать, что ко мне в руки то и дело попадают такие редкие марки. Вы прикидывали… какова может быть их цена?
– Единственная такая франкированная марка была продана на аукционе «Сотбис» в июне прошлого года за две тысячи сто фунтов. Если умножить на четыре, то получается восемь тысяч четыреста. Прибавьте пятьдесят процентов за неиспользованность всего блока, и получится примерно тысяч тринадцать. Однако я понимаю: у вас немало накладных расходов, связанных, во-первых, с тем, что ваш магазин находится в центре Лондона, во-вторых, вы всегда расплачиваетесь сразу, и в-третьих, у меня имеются большие надежды на наши с вами долгосрочные отношения, мистер Крибель.
72
Анна – индийская монета достоинством в 1/16 рупии.
– О, в таком случае с сегодняшнего дня вы вполне можете называть меня просто Бернард.
– Ну, раз так, то и вы называйте меня просто Маркус. Итак, моя цена – десять тысяч.
Крибель явно решил согласиться с этой ценой, но из вежливости делал вид, что страдает.
– Марки Содружества [73] в настоящее время выставлять запрещено. – Он раскурил трубку и завершил свою арию такими словами: – Увы, самое большее, на что я могу пойти, – это восемь с половиной.
73
До 1947 года – Британское Содружество наций. Оформлено Вестминстерским статутом 1931 года. Межгосударственное объединение Великобритании и нескольких бывших английских доминионов, колоний и зависимых территорий; устава или конституции не имеет; в настоящее время объединяет 6 доминионов, признающих главой государства английскую королеву, и ряд иных стран, имеющих собственного главу государства.
– Сегодня очень холодный день, чтобы заставлять меня тащиться на Трафальгарскую площадь, Бернард.
Он вздохнул, выпустив воздух из волосатых ноздрей.
– Жена мне руки-ноги оторвет за подобную уступчивость, но я считаю, что молодых филателистов следует поощрять. Давайте договоримся и разделим разницу пополам: получится девять тысяч двести пятьдесят фунтов, а?
– Десять – число более простое и круглое. – Я намотал на шею шарф.
Финальный вздох.
– Ладно. Пусть будет десять. – Мы пожали друг другу руки. – Вы возьмете чек?
– Да, но скажите, Бернард… – Он обернулся, уже стоя у двери, ведущей в глубь его уютного жилища. – Вот вы бы выпустили из виду ваши драгоценные «пол-анны» до того, как деньги за них оказались бы у вас в руках?
И Бернард Крибель склонил голову в знак признания моего профессионализма. Он молча вернул мне марки и пошел выписывать чек. Больной, на последнем издыхании, автобус с трудом тащился вверх по Чаринг-Кросс-роуд. В радиоприемнике демоны уже влекли Дон Жуана в ад: что ж, такова судьба всех дилетантов, которые пренебрегают выполнением домашних заданий.