Против Сентября
Шрифт:
Города…
…все так же…
…стоят…
Наконец-то я вижу – вижу, как пришлые возводят города из руин, из пепла, я вижу уникальные технологии, высочайшее мастерство, как пришлый одним ударом камня собирает из осколков окно…
…собирает…
…стоп…
…я смотрю, я не понимаю, вернее – понимаю, но не хочу понимать…
…пришлые уходят, оставляют после себя величественные города – уже без намека на руины, и то, что когда-то лежало в обломках, теперь возвышается во всей красе.
Я
Я спрашиваю – почему все не так, как нам рассказывали – спрашиваю никого, в никуда, уже знаю, что мне не ответят.
Хватаюсь за единственное, что мне еще понятно, за настоящее – если в этом обезумевшем мире еще есть какое-то настоящее. День, когда небо стало черным. День, когда черное небо потянуло на себя землю. День, когда мы прыгали в поле – выше, выше, взлетали до верхушек тополей. Я говорю – мы, потому что рядом была Гедда, я даже не удивился, что рядом была Гедда – была по-настоящему, не во сне, не в мыслях, а вот так.
Понимаю, что даже это воспоминание о настоящем не вернет мне душевного покоя, что горизонт, который лихо закручивается в спираль, – не лучшая картинка, чтобы успокоиться.
Смотрю вперед – не вперед, а вперед. Почему я вижу будущее, спрашиваю я себя, я не должен его видеть, его уже не будет – после того, что случилось, случится, случается сейчас. Почему я вижу, как мы с копьями и пиками бросаемся на пришлых, почему я вижу, как наш народ гонит пришлых, почему я вижу самого себя, рассекающего горло Гедде, почему пришлая, как пришлая, почему я её… она же еще пятнадцатого сентября… тогда… почему… почему…
Не проходящий врата
Он сведет меня с ума.
Он.
Я даже не знаю его имени – ведь он так и не показал мне пропуск. Иногда мне кажется, что у него нет имени, ведь у мертвых не бывает имен.
У мертвых…
С чего я решил, что он мертвый…
С того, с чего…
.
– Пропуск ваш.
Нет, не так, сначала было:
– Здравствуйте.
Когда он пришел и сказал вот так:
– Здравствуйте.
А потом уже:
– Пропуск ваш.
Он беспомощно разводит руками, человек в странных одеждах:
– А у меня… нет…
Закрываю врата.
– На нет и суда нет.
Посмеиваюсь сам себе, раньше перебежчики были куда ловчее и изворотливее, пряталисб под тележками, среди мешков с мукой, подделывали пропуска, да так ловко, что уже и не знаешь, в каком спектре смотреть, чтобы увидеть подлог…
А тут просто.
– А у меня… нет.
На что надеялся, думаю, на что надеялся. Особенно сейчас, когда нет бесконечного потока идущих, где толком и проверить не успеваешь, только хлопаешь штампики, особенно сейчас, когда людей нет уже…
…уже…
.
…думаю, сколько уже не было ни одного человека.
День.
Неделю.
Месяц.
Почему-то кажется – дольше, но это полная ерунда про дольше, так что скорее всего, что-то около недели.
Не сезон, говорю я себе.
Не сезон.
.
Он мертвый, говорю я себе.
Мертвый.
Потому что.
Живые так не делают.
– Как… черт возьми, как это вам удалось?
Он улыбается. И молчит. Ему нравится, что он так ловко провел меня, вот ведь черт…
– Как, черт возьми?
Я готов присягнуть, что он не проходил через врата.
Не проходил.
И все-таки он пришел с другой стороны.
С другой.
Стороны.
Туннеля.
.
– Здравствуйте.
Снова смотрю на него по эту сторону туннеля. Снова спрашиваю:
– Пропуск?
– А у меня нет.
Закрываю врата, – он покорно отступает назад.
– Давно работаете?
Строго смотрю на него, в странных одеждах:
– На личные вопросы не отвечаю.
Он снова пожимает плечами.
– А как вообще пропуск выглядит-то?
Догадываюсь:
– Подделать хотите?
– Да ну вас…
.
Сегодня он пришел с той стороны.
Вчера с этой.
Он чередует, он будто издевается надо мной.
И говорит:
– Здравствуйте.
.
Не выдерживаю:
– Как вы ходите через море?
Снова тихий смешок.
И молчание.
.
Хватаюсь за соломинку, за какие-то воспоминания, привычные мне.
Остров, говорю я себе.
Крепость, говорю я себе.
Крепость, окруженная волнами студеного моря.
Туннель, говорю я себе.
Туннель, прорытый веками и веками, хотя другие легенды говорят – людьми.
Врата.
Грифон и Центавр на вратах.
Крепость.
Неприступная крепость.
.
Сегодня я попросил его всегда приходить со стороны континента, а не острова. Он смеялся. Но пообещал.
Снова хотел спросить у него, как так.
Снова не спросил.
.
Никто не может двигаться по воде, говорю я.
Никто не может обойти туннель, говорю я.
Никто.
.
– Какой сейчас год?
– Простите?
Смотрю на него, не понимаю.
– Какой. Сейчас. Год.
Называю год.
Он кивает.
Бормочет что-то про семь тысяч лет.
Уходит.
.
Успокоиться.
Пересчитать запасы.
Пересчитать.
Пере…
…оторопело смотрю на пустые полки, пустые сундуки.
Послать запрос на базу, говорю я себе.
Послать запрос на базу.