Противостояние
Шрифт:
Не каждому кораблю удается заслужить у противника персональное прозвище. «Сайену» удалось. В гарнизоне Артура бывший китайский крейсер 3-го ранга получил прозвище «Гадюка». За регулярные дерзкие обстрелы прибрежных флангов. Но в этот раз японской канонерке противостояло сразу семь кораблей. И это при том, что «Амур» от греха подальше отошел от места главных событий мили на две. Через сорок минут, получив два снаряда в 120 миллиметров, один шестидюймовый и один восьмидюймовый, «Сайен», волоча за собой дымный шлейф, уполз сперва за бон, а затем отступил еще глубже, скрывшись за островом Хасянтао. Но сам пролив оставался под обстрелом, как с него, так и с трех
К этому моменту японская береговая артиллерия состояла из одного действующего орудия. Однако это была армстронговская пятидюймовка. Та самая, чьи снаряды уже семь раз поражали русские корабли. Сначала один ее снаряд зацепил «Сивуча». Затем, после паузы, вызванной близким разрывом очередного русского «гостинца», дважды «огреб» свое «Гремящий», и, наконец, когда стало ясно, что огонь «Сайена» слабеет, ее артиллеристы перенесли огонь на «Манджур».
В течение нескольких минут флагман Лощинского был поражен аж пять раз! На близнеце героического «Корейца» замолчала правая девятидюймовка, была снесена грот-мачта, и возле нее возник пожар. Правда, вскоре потушенный. В форпике красовалась изрядная дыра, от баркаса остались обломки. Полтора десятка человек из экипажа погибли, среди раненых был сам русский контр-адмирал, получивший два небольших осколка в левое предплечье и легкую контузию.
С учетом быстро сгущающихся сумерек, продолжающегося упорного сопротивления противника и возможной минной атаки Лощинский принял решение об отходе на ночь к Дальнему. Не удаляясь от берега Квантуна дальше трех миль, его отряд направился восвояси, провожаемый отблеском взрывов и разгоравшихся на побережье бухты Энтоа пожаров. Доложить Макарову о своем решении Лощинскому удалось лишь в 22:00. Комфлота, обдумав ситуацию, приказал ему, не доходя до Дальнего, перестоять ночь в бухте Дипп, дождаться утром Рейценштейна, а затем вместе с его крейсерами вновь наведаться к Эллиотам.
Степан Осипович понимал, что Того, скорее всего, уже дал команду своим легким силам и обозу покинуть передовую стоянку. Но, по крайней мере, можно было ликвидировать телеграфную связь по кабелю, которую японцы уже успели там наладить, порушить все, что еще осталось на берегу, и завалить подходы к рейду минами…
И Макаров не обманулся в реакции своего визави. Того еще в 20:45 по радиотелеграфу прислал гарнизону и кораблям Эллиотов приказ об эвакуации в Чемульпо. Ликвидация дел потребовала семи часов. В ночную тьму по проливу Ермак уходили тихоходы: повреждённый «Сайен», по природе неспешные «Каймон» и три канонерки типа «Майя», а также шесть флотских транспортов: три 4000-тонных угольщика, 1200-тонные артиллерийский и минный арсеналы («Кассуга-Мару» и «Никко-Мару») и плавмастерская «Миикэ-Мару». Разведку и передовое охранение конвою обеспечивали относительно быстроходный авизо «Мияко», старый безбронный крейсерок «Цукуси», а фланговым охранением были вполне современные уцелевшие миноносцы первого класса 14-го и 15-го дивизионов.
На следующий день проведший ночь на якорях отряд русских канонерок при поддержке миноносцев и крейсеров Рейценштейна, за исключением эскортировавшей к Артуру призы «Паллады», к полудню вновь пришел к Эллиотам. Никто по ним огня не открывал. Для разведки к берегу отправили паровой катер с «Амура», в первородстве – минный с «Ретвизана». И после того как высадившиеся моряки донесли об отсутствии японцев, «Амур» выставил остатки мин на подходе к каждому из трех проливов, боны были подорваны и разрушены, а станция телеграфа уничтожена. Найденный таки по буйку конец кабеля, «Баян» оттащил на милю от берега. Чтобы обнаружить его, японцам нужно было поднимать кабель от самого Чемульпо.
Глава 3. Стенка на стенку
Японское море.
6 июля 1904 года
По возвращении Руднева из очередного диверсионного набега крейсера ВОКа, не мешкая, вновь вышли на совместное маневрирование и стрельбы. За время его отсутствия во Владивостоке Небогатов сотворил чудо – все броненосные корабли устойчиво держали строй и довольно-таки сносно совместно маневрировали. Проблемы начались при стрельбе. Понятно, конечно, что на крейсерах итальянской постройки орудия серьезно отличались от используемых в русском флоте. Понятно, что их система управления стрельбой была не знакома русским канонирам. Но…
Но как артиллеристы «Витязя» умудрились с дистанции в 25 кабельтовых вместо щита для практической стрельбы положить восьмидюймовый снаряд под корму буксировавшего этот самый щит миноносца?! Это так и осталось загадкой. Разгадывать ее было некогда – надо было срочно тащить в гавань потерявший винты, руль, а заодно с этим и ход со способностью управляться «Двести первый»…
Но, так или иначе, с каждым очередным выходом в море броненосные крейсера все увереннее маневрировали и иногда даже попадали по мишеням. Пару раз Руднев и Небогатов, командуя каждый своим отрядом, отрабатывали совместное маневрирование и поотрядную пристрелку. В роли «противника» выступали номерные миноносцы.
По росту интенсивности боевой подготовки моряков всем во Владивостоке было ясно, что назревают какие-то важные события. Что подтвердила очередная попытка неизвестного китайца проникнуть в порт, доступ куда лицам монголоидной расы был закрыт с момента начала модернизации крейсеров. Очередной «побирушка китаец», который был застрелен часовым при попытке перелезть через забор, имел с собой столь не типичную для нищего вещь, как фотокамера. И уж совсем не типичную для китайца фальшивую косу.
Это добавило Рудневу оптимизма – если японцы так упорно пытаются получить фотки крейсеров, возможно, они до сих пор не в курсе, как именно были перевооружены «Рюрик» с «Громобоем». И за неделю до решающего выхода в море в интимные заведения города были отпущены некоторые артиллерийские офицеры. Перед посещением «жриц любви» они имели приватную беседу с Рудневым, во время которой им был отдан весьма странный приказ. Офицерам с «итальянцев» вменялось во время «утех» обронить к слову в разговоре, что артиллерия их гарибальдийцев абсолютно не боеспособна. Артиллеристам же «Рюрика» предписано было в разговоре жаловаться на старые, полностью расстрелянные стволы орудий.
Во время последнего выхода на стрельбы на «Рюрике» опробовали доставленные из Питера затворы новой конструкции. Их применение позволило повысить скорострельность старых 35-калиберных восьмидюймовок, и по этому важнейшему показателю они почти сравнялись с новыми, разработанными Бринком, с заимствованием ряда решений от системы Канэ. Такая копеечная, по сравнению со стоимостью самих орудий, доработка, вкупе с увеличением угла возвышения старых пушек, делала старичка как минимум адекватным противником любому броненосному крейсеру японцев. Почему как минимум? А потому, что количество самих этих пушек теперь было несколько иным, чем числилось в справочнике Джена.