Противостояние
Шрифт:
— Ты думаешь, он поступил бы так же? Адам любил всех, и он бы возненавидел эту войну, возненавидел то, что делает его вид с невинными людьми, — я наблюдала, как белый свет исчезал из ее зеленых глаз. — Он бы возненавидел то, что стало с тобой. Ты понимаешь это? Ты лучше этого. Ты...
Ди запрокинула голову и закричала — закричала так, будто я пыталась убить ее – я приподнялась, поднимая руки. Ужасный, несчастный звук раненного животного, которое умирало.
Она вздрогнула подо мной и зажмурилась. Прошло несколько секунд, и она снова закричала, она кричала, пока звук не стал неконтролируемым
— Мне жаль, — прошептала Ди, когда очередная дрожь сотрясла ее тело. Когда я посмотрела на нее, пытаясь отдышаться, обдумывая произнесенные слова, ее красивое лицо искривилось, и крупные слезы потекли по ее щекам. — Мне так жаль.
Глава 20
ДЕЙМОН
Когда последний Лаксен свалился на пол грязной кучей, я развернулся туда, где видел Кэт и Ди в последний раз. В штукатурке была массивная дыра, которая обнажала деревянный каркас внутри стены, похоже, что она была просто пробита.
— Господи. — Мой желудок упал, когда я перешагнул через мертвого Лаксена и метнулся в сторону открытой двери, которая вела в другую комнату.
Я продолжал говорить себе, что они живы — что они обе живы — потому что я бы почувствовал, если бы одна из них получила смертельную рану. Я не сделал ничего, чтобы замедлить биение моего сердца или чтобы облегчить плохое, леденящее предчувствие в животе.
Арчер стоял в непосредственной близости от той норы, его плечи поднимались и опускались из-за глубокого дыхания. Он не сказал ни слова, когда я прошел мимо него, спотыкаясь и резко останавливаясь. Комната была полностью разрушена — диван сломан, телевизор разбит, осколки ваз валялись на полу. Груды грязи и измельченные лепестки покрывали ковер.
Мой отчаянный взгляд сфокусировался на середине комнаты, мой колени почти подвели меня.
На разбитом кофейном столике лежала Кэт поверх моей сестры. Они не дрались, но обе казались застывшими. Я был застывшим. Потом я услышал это. Глубокий, разрушительный звук того, как ломается человек.
Кэт — у которой половина волос выбилась из хвоста — подняла голову и вздрогнула, затем скатилась с моей сестры и поднялась на ноги. Она попятилась, пробегая трясущимися руками по своим грязным волосам. Она посмотрела на меня с широко открытыми глазами.
Кровь сочилась с ее носа и рта, и каждый вдох, который она делала, казалось, вызывал у нее хрип. Я бросился к ней, но остановился. Мой взгляд вернулся к сестре.
Когда Кэт слезла с нее, она перевернулась, свернувшись в крошечный калачик. Звук, этот звук исходил от нее.
— Ди? — Мой голос сорвался.
— Мне жаль, — сказала она, сложив руки над головой. — Мне жаль. Мне так жаль.
— Это было все, что она говорила в перерывах между рыданиями, снова и снова.
Под моими ногами хрустело стекло, когда я шел туда, где лежала она. Подойдя к ней, мои колени ослабли. Рухнув на них рядом с ней, я дотронулся до ее трясущегося плеча.
— Это, правда, ты, Ди?
Ее рыдания усилились, и на меня обрушился поток слов, и эти слова врезались прямо в мой череп. Большая часть из них была несвязной,
Каким-то образом связь с другими Лаксенами была разорвана. Я не знал как, но сейчас это не было самым важным.
Откинув от нее сломанный столик и разбитое стекло, я сел и притянул ее к себе, она почти вжалась в меня, как делала в детстве, когда была напугана чем-то. Прижав ее еще ближе, я осторожно убрал из ее волос и одежды осколки стекла.
— Боже, Ди...
Я спрятал ее у себя на плече. — Ты почти убила меня, ты это знаешь?
Она вздрогнула, ее пальцы сжали мои руки. — Я не знаю, что произошло. Они пришли, и я могла думать только о том, что они хотели.
— Я знаю.
Закрыв глаза, я погладил ее по спине. — Все хорошо. Сейчас все хорошо.
Ди, казалось, не слышала меня. — Ты не знаешь о вещах, которые я делала или о чем думала, я одобряла то, что они делали с людьми.
Но я знал. По крайней мере, я знал некоторые вещи на тот период времени, когда был с ней, связанной с ними. Я не признавал то, что видел и слышал от нее, потому что это было не ее ошибкой.
И поэтому я говорил ей, снова и снова, что ничего из этого не имеет значение и, что это не ее ошибка. Она начала говорить о каком-то безумном дерьме, что она зло, и это разбивало мне сердце. Разрывало меня на части.
— То, что ты сделала, было их ошибкой. Не твоей. Если ты когда-либо верила в то, что я говорю, ты должна поверить сейчас в то, что я тебе сказал. Я дотронулся до ее головы, внушая ей принять мои слова. — В тебе нет ничего злого Ди, ни одной косточки.
Никогда не было, Ди. Никогда. Дрожь начинала утихать, пока я ее держал, и я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как мы сидели, обнявшись в этих обломках, но когда я, наконец, открыл глаза, комната была немного расплывчатой.
— Это была Кэт, — сказала она, ее дыхание было не таким порывистым, как несколько минут назад. — Она сделала это. Я хотела убить ее. Боже, Деймон, я, правда, хотела убить ее, но...
— Но что?
— Когда мы дрались, он продолжала разговаривать со мной, вынуждая вспомнить то, что... Что было до их прихода.
Ди отстранилась, ее ресницы были мокрыми от слез.
— Об Адаме.
При упоминании его имени, у нее перехватило дыхание.
— Она говорила о нем, и я почувствовала другие вещи, кроме боли и злости. Я не знаю как, но это просто произошло, и внезапно я посмотрела на нее и прекратила слушать их. Мои мысли... были моими.
Я снова закрыл глаза, но ненадолго, обещая себе, что отплачу ей намного большем, как только смогу. После того как Ди достаточно успокоилась, и то, что я знал, что она в порядке и не сильно ранена, я осмотрел комнату. Я понятия не имел, что Арчер и Кэт куда-
то ушли. Теперь я переживал за Кэт, убедившись, что Ди в порядке.
Я помог ей встать. — Как ты?
Ди вытерла слезы и кровь — ярко красную, которая не принадлежала ей — со своих щек рукавами своего темного свитера. Мое сердце сильно билось, когда она глубоко вздохнула. — Я в порядке, но Кэт... Это было довольно жестко. Боже, возможно, сейчас она ненавидит меня. По-настоящему...