Противостояние

Шидловский Дмитрий

– Приезжайте, - ответил мгновенно посерьезневший Леонтьев.

Повесив трубку, Алексей снова снял ее и набрал номер Санина.

– Это Алексей, нам нужно повидаться, - произнес он, когда старик снял трубку.

* В нашем мире этот человек эмигрировал в США и впоследствии стал автором послевоенной реформы в Японии, заложившей основу "японского чуда".

* * *

– Здравствуйте, Лёшенька, - поприветствовал его Санин, когда Алексей вошел в прихожую давно знакомой ему квартиры.
– Проходите.

– Добрый вечер, Дмитрий Андреевич, - улыбнулся Алексей, снимая пальто.

"Постарел, - подумал он, разглядывая наставника.
– Скоро семьдесят семь отметим. Но еще крепок. Дай ему бог здоровья".

Они прошли в гостиную. Санин, опасливо оглянувшись, не видит ли жена, достал из буфета бутылку коньяка и наполнил рюмочки. Они молча чокнулись и выпили, после

чего разместились на уютном кожаном диване.

– Стар я стал, - пожаловался Санин.
– Годы. Нельзя то, нельзя это. Что за жизнь!

– Вы еще всех нас переживете, - ободрил его Алексей.

– Упаси господь, - замахал руками Санин.
– Я свое пожил. Знаете, есть такая восточная притча. Один купец в честь удачной сделки купил кусок дорогого шелка и просил знакомого буддийского монаха написать на нем что-то радостное. Тот, не долго думая, обмакнул кисть в тушь и написал: "Дед умирает, отец умирает, сын умирает, внук умирает". "Что ты написал? вскричал купец.
– Я просил написать что-то радостное, а тут одна смерть", "Здесь все естественно, - отозвался монах.
– Сначала умирают старшие, потом младшие. Нет ничего радостнее, чем естественное течение событий". Так что мой путь подходит к концу, а вам еще жить и жить. Вот только сын, балбес, все за ум не возьмется. Двадцать уж скоро. Лёшенька, если со мной что, не оставьте парня, выведите в люди.

Его взгляд уперся в глаза Алексея.

– Конечно, - кивнул тот.

– Ну, и с чем вы ко мне?
– расслабился Санин.

– Да вот, - протянул Алексей, - может, вы и не одобрите, но я возвращаюсь в политику.

– Отчего же?
– поднял брови Санин.
– Раз так решили, флаг вам в руки.

– Вы же всегда...
– начал Алексей.

– Я всегда осуждал политику как средство личного обогащения и приобретения власти над ближним своим, -- проговорил Санин.
– Вы же, как понимаю, выгод в ней для себя не ищете. Вы знаете и я знаю, что начнется в ближайшее время. Вам удалось создать государство, в котором я с огромным удовольствием прожил последние восемнадцать лет. Сбылась, как говорится, мечта идиота. Мне-то лично уже без разницы, но я хочу, чтобы мой сын жил в этой стране, свободной и независимой. И вы хотите того же для своих детей. Поэтому действуйте. Я вам помогу.

Санин поднялся и шаркающей походкой направился в кабинет. Вернулся он минут через пять, неся три толстые тетради.

– Вот, - произнес он, снова садясь на диван, - этой работой я занимался с девятнадцатого, когда стало ясно, что вы победили. Здесь анализ возможного развития событий в Северороссии во время Второй мировой войны и в послевоенные годы. Возьмите и используйте. Это мой вклад в вашу работу. Иным, уж извините, по возрасту не могу. На словах кое-что еще хочу добавить. Да, разговор у нас с вами долгий будет. Позвоните домой, скажите, что раньше утра не приедете. Здесь заночуете.

– Хорошо, - произнес Алексей и направился к телефонному аппарату.

– Алексей, - окликнул его Санин.
– Вы о Павле ничего не слышали?

– Нет, - остановился на полпути Алексей.
– А что?

– Я тоже уже больше восьми лет от него вестей не получаю, - вздохнул Санин, глядя в сторону.
– Только, думаю, если он жив, вы опять с ним встретитесь.

* * *

Оладьин вошел в зал для заседаний правительства в Мраморном дворце. Министры, сидящие за длинным столом, дружно встали и приветствовали его. Ответив кивком и сев в президентское кресло во главе стола, адмирал обвел взглядом зал. Как и все члены кабинета, он был в гражданском костюме, но ему снова казалось, что на нем черный китель, а на плечах адмиральские погоны. Шестнадцать лет назад он покинул этот дворец, чтобы вернуться сейчас и повести страну к славе и величию. Адмирал заметил, как сидящий по левую руку от него Татищев обменивается взглядами с новым министром экономики Василием Леонтьевым.

– Господа, - произнес Оладьев, - позвольте сегодня, двадцать пятого июня тысяча девятьсот тридцать восьмого года, открыть первое заседание нового кабинета министров. Цель сегодняшнего заседания - определить приоритеты государственной политики на ближайшие годы. Напоминаю: все, что сегодня будет сказано, является государственной тайной. Наша программа, господа, исходит из нарастания военной опасности в Европе и высокой вероятности возникновения повой мировой войны. В связи с этим мной дано поручение Генеральному штабу разработать новую военную доктрину крупномасштабной оборонительной войны, в которой противником является Советский Союз. В противоположность предыдущей доктрине и учитывая опыт Франции пятнадцатого

года*, в новом плане потенциально опасной признается не только советская, но и эстонская граница. Я прошу всех вас учитывать это в вашей деятельности. Начиная с первого июля сего года полностью сворачивается государственная инвестиционная программа дорожного, жилищного и промышленного строительства. Все выделенные на нее средства будут направлены на программу развития вооруженных сил Северороссии. К первому сентября тридцать девятого года количество бронетанковой техники североросской армии должно возрасти в полтора раза. Артиллерии - в три раза, прежде всего за счет противотанковых орудий. Авиации - в два раза, прежде всего за счет истребителей и бомбардировщиков дальнего действия. Численность армии также возрастет за счет доукомплектования существующих подразделений и формирования новых дивизий. Я распорядился начать с августа этого года реализацию программы военных сборов гражданского населения, интенсивность которой будет нарастать. Будет ускорено строительство оборонительных сооружений на советской и эстонской границах. Дополнительные средства для этого предполагается получить за счет сокращения расходов социального характера, внутренних и внешних займов. С первого июля сего года я намерен ввести стопроцентные таможенные пошлины на ввоз сырья. Все полученные таким образом средства будут направлены на реализацию военной программы. Параллельно вводится двухгодичное освобождение от налогов предприятий Северороссии, связанных с деятельностью по освоению местных месторождений. Срок выплаты пособий по безработице будет сокращен с шести месяцев до одного. Высвобожденные таким образом средства будут направлены на организацию общественных работ для безработных. Эти работы будут проводиться прежде всего в части дорожного строительства. Но и они отныне проводятся только в рамках необходимости повышения обороноспособности страны. Прошу министра печати и радиовещания в министра внутренних дел провести работу с лояльными нам средствами массовой информации в части идеологической подготовки населения. Желательно чаще упоминать в средствах массовой информации о достоинствах североросской демократии и экономических успехах страны за прошедшие годы. Необходимо также позаботиться о том, чтобы у читателей и слушателей создалась полная картина террора, попрания общественных прав и нищеты, царящих в Советском Союзе. Я дал поручение Управлению государственной безопасности, Министерству внутренних дел и Министерству юстиции усилить контроль за деятельностью всех партий и общественных организаций прокоммунистического, националистического и экстремистского толка и прекращать их деятельность при первом же нарушении ими действующего законодательства Северороссии. Мной также внесены в Государственную думу законопроекты...

* Речь идет о том случае, когда немецкие войска прошли через Бельгию и Голландию и ударили во фланг французской армии. По мнению многих историков и военных экспертов, от падения Париж спасло только наступление русской армии на Восточном фронте.

Глядя на вытянувшиеся лица многих членов кабинета, Алексей думал: "Не успеваем, опаздываем. Сталин готовит к войне все советское общество, армию, экономику уже девять дет. Мы только начинаем. Опаздываем!"

Эпизод 2 ДИПЛОМАТЫ

Поеживаясь от морозца, Алексей взбежал на трибуну, протиснулся между стоящими там плотной стеной членами правительства и стал в первом ряду. Прямо перед ним адмирал принимал доклад командующего парадом маршала Маклая. Выслушав его, Оладьин подошел к микрофону и торжественно произнес:

– Здорово, молодцы.

– Здравия желаем, господин верховный глав-но-ко-ман-ду-ющий!
– рявкнуло Марсово поле. (В Северороссии была сохранена традиция проводить парады и смотры на Марсовом поле, как во времена империи. Площадь была очищена от могил революционеров и использовалась по исходному назначению уже с двадцатого года. Хотя Зимний дворец и Эрмитаж стали музеями, устраивать парады на Дворцовой площади здесь никому в голову не пришло.)

– Поздравляю вас с Днем Республики, - произнес адмирал.

Троекратное "ура" пронеслось над строем.

"День Республики, двадцать первое февраля.
– Алексей вздохнул от нахлынувших воспоминаний.
– Для многих это уже история, а я будто вчера сменял караулы у адмиральского дома, стрелял в Дыбенко, штурмовал Смольный. Господи, если бы хоть что-то можно было изменить!"

По сигналу маршала оркестр, стоящий посреди поля, заиграл бравурный марш, и полки начали разворачиваться, чтобы в парадном строю пройти мимо главнокомандующего. Постояв с минуту на месте, Оладьин как бы невзначай отошел на два шага от микрофона, склонился к Алексею и одними губами произнес: