Противоядие для Гадюки
Шрифт:
— Можешь хотя бы в моем доме не рычать?
— Думал, тебя это заводит. — Беспечно ответил Сергей, пряча продукты в холодильник.
— С чего ты взял?
Одеяло поднималось все выше, пряча соблазнительную ключицу.
— Просто подумал.
— Думай меньше, тебе не идет.
Сергей недовольно фыркнул, но решил зарубить на корню новую перепалку. Ему было что ответить на колкие оскорбления, но стоило ли? Вместо этого он открыл банку икры, зачерпнул ложкой содержимое и отправил в рот. Вроде ничего. Зачерпнув еще одну ложку, он аккуратно дошел до кровати, сел рядом
— Давай, открывай рот.
— Кто ест икру с самого утра?
— Сейчас уже вечер, так что можно. Давай, открывай. Больше жуй, меньше говори. Может оскорблять перестанешь.
Екатерина покорно приоткрыла рот. Ох, не ложка должна быть в нем, — промелькнуло у мужчины.
— Вкусно?
— Номано.
— Прожуй сначала.
— Тогда не спрашивай, пока я ем.
— Еще?
Девушка отрицательно замотала головой. Икринки весело перекатывались во рту, напоминая о праздниках, которые были в бесконечно далеком прошлом. Там мама и папа покупали маленькую баночку красной икры и тонким слоем мазали на хлеб с маслом. Им удавалось из одной баночки сделать огромную тарелку бутербродов.
Сейчас же безумно красивый мужчина кормит ее икрой с ложки, но почему-то нет того ощущения праздника и волшебства.
— О чем задумалась, Гадючка?
— Вспомнила бутерброды с икрой, которые мама делала на новый год.
— Ого, повезло. Моя мама не делала.
— Что же у тебя было на праздниках? Личные официанты нанизывали икринки на золотые нитки?
— Смешно, но нет. На праздники была пьяная мать, которая гоняла меня в магазин за очередной бутылкой. Не до икры было.
— О, прости, не смешная шутка получилась.
Сергей вернулся на кухню. Через мгновение раздался хлопок бутылки шампанского и звуки наполняющихся бокалов.
— Ты серьезно? Дай хоть кофе попить.
— Ты про ту гадость из банки? Я выбросил.
— С чего бы? Это, на минутку, моя кухня. — Екатерина медленно сводила брови к переносице. Этот мужчина просто невыносим. Приперся и командует в ее доме. Решает, что хозяйка будет есть и что пить. Не слишком ли много он себе позволяет?
Сергей вернулся к кровати и протянул бокал.
— В шкафу нормальный кофе. Давай, с наступающим.
Он звонко ударил бокалами и одним глотком осушил содержимое. Так себе идея напиваться в доме одинокой женщины. Но отчего-то именно этот крохотный дом его не пугал. Скорее, наоборот, хотелось остаться рядом с нахмурившейся Гадючкой и защищать ее саму, ее игрушечную кухню и искусственные звезды над головой.
Сергей поставил пустой бокал на пол и задрал голову, разглядывая едва светящиеся точки на потолке.
— Значит ты, Екатерина Алексеевна, каждую ночь засыпаешь, глядя на личное небо?
— Оно успокаивает. И не так страшно засыпать.
— Страшно? И чего ты боишься?
— Как и все, темноты.
— Но при этом живешь одна? Ты само противоречие.
Как же неловко девушка себя чувствовала рядом с этим мужчиной! Зачем он все это делает? Хотя, ясно зачем. Но с чего он взял, что она такая доступная? Что, похрапел на диване и теперь думает, что можно все? Даже хозяйку под себя подмять?
— Сергей Александрович, я, конечно, понимаю, что между нами пока зыбкое перемирие, но можете ответить на один вопрос?
— Спрашивайте, Екатерина Алексеевна. — Сергей подыграл девушке, перейдя на официальный тон, но сладко растягивая слова.
— Мне так неловко, честное слово…
— Не тяните, милая. Обещаю честно ответить.
— Какого хрена, Сергей Александрович, ты делаешь в моем доме?
Сергей, наконец, оторвался от разглядывания потолка и с хитрым прищуром окинул взглядом девушку:
— Это вопрос из игры «три вопроса»?
— Понятия не имею, что за игра такая.
Мужчина сел на край кровати и внимательно посмотрел на Екатерину. Она все еще хмуро смотрела в ответ, переодически отвлекаясь на спрятанные под футболкой мышцы.
— Три вопроса. Игра из бурной юности. Мы задаем друг другу три абсолютно любых вопроса, и должны дать честные ответы. Суть именно в честности ответов. Итак, что я тут делаю? Что ж, хорошо. Я тут, потому что ты мне нравишься. Со всеми своими колкостями, презрительными взглядами и прочими атрибутами ненавистной всем Гадюки. Потому что знаю, что ты дурачишь людей. Никакая ты не строгая и стервозная начальница, а вполне себе милая девушка. Но вот незадача, эта милая девушка появляется очень редко и только в этом доме. Достаточно развернутый ответ?
Екатерина хлопала глазками. На лице было написано, что она хаотично придумывает ответ, но совершенно непонятно — очередную колкость или что-то нормальное. И пока девушка находилась в замешательстве, Сергей продолжал:
— Хорошо, еще два вопроса от тебя или моя очередь?
Она едва заметно пожала плечами.
— Значит моя очередь. Итак, Екатерина Алексеевна, ответь: оставаясь дома вечером и разглядывая свое небо, думаешь обо мне? И что именно думаешь?
Екатерина покраснела до кончиков ушей. Какая дурацкая игра! Она не обязана рассказывать, какие фантазии посещают ее перед сном. Это, на минутку, личное. И не надо так гнать лошадей, она еще не до конца осознала неожиданное признание мужчины.
— Ну, раз покраснела, значит что-то думаешь. Давай, рассказывай.
— Мне кажется нам с тобой рановато в такую игру играть.
Девушка все сильнее заливалась румянцем. Хотелось ответить что-то язвительное, но смысла уже не было.
— Раз начали, то пасовать уже нельзя. Я был честен с тобой и жду от тебя того же.
— Я… Я думаю, не отрицаю. Но боюсь тебя разочаровать. Чаще думаю о том, какой ты козел и как я тебя ненавижу. И как вообще ненавижу мужчин, которые считают, что могут диктовать что и как мне делать. Ты строишь из себя невероятного альфа-самца, считаешь, что всё и все должны подчиняться только тебе. За меня решаешь в каком кабинете я должна работать, когда должна идти на обед. Заставляешь идти на корпоратив, решаешь какое кофе я должна пить. Невероятно бесит! И даже вот это, — девушка махнула рукой в сторону кухни, — я понимаю, что так ты проявляешь благодарность за вчерашнее, но можно же было просто спросить. Теперь я чувствую себя полной идиоткой. И это тоже бесит.