Протокол о недоделках
Шрифт:
Села в угол и сжалась в комочек. Меня начала бить крупная дрожь, ну что я за лютый ветрон? Романна обняла меня. И Крис тыкал мокрый носик в моё мокрое лицо. И Саныч подал кружку с кофе… И Талыч гладил мою голову и протянул мне что-то крепкое, неплохой бренди, глоток в кружке… Перед глазами брызги крови… Меня начало подташнивать… Я разревелась…
Когда забрезжил рассвет мы уже приближались к обрыву над форпостом Калуга. И в бинокли видели, как на приближающуюся погибель смотрят оттуда. С мрачной решимостью. А потом удивлённо, когда погибель не стала поворачивать к спуску, а продолжила ползти к обрыву,
Сзади за нами шли несколько вергов, пара с ружьями. Но после нашего залпа из бывших их пушек, разбежались. У них паника, и большинство вообще где-то бегают.
Мы схватили мешки с трофеями, с лучшим – не должно пропасть под обрывом, но может и арсенал рвануть, хоть мы и заперли дверь из машинного отделения, но горение явно не прекратится – выбежали в правую боковую дверь. Посмотрели как накренился и полетел с обрыва ползучий город Грунч – там не отвесная стена, но ему хватит – повернулся и перевернулся на бок, значит арсенал может и не рвануть. Добежали до спрятанного багги, сели, накидали дров, разожгли. Смотрели на лес. Но пронесло… Даже когда поехали, по нам всего пару раз и выстрелили. Спустились с обрыва и навстречу десятку бегущих к поверженному городу трофейщиков и десятку прикрытия, поехали в Калугу.
Нас трясли, обнимали, благодарили и поздравляли, Саныча и Талыча даже начали аккуратно подбрасывать вверх и ловить – качать – Романна со смехом отбилась, и сказала, что я ранена. А потом радостно получали почту, ту которая личная… Я опять разревелась от усталости и переживаний. Меня отвели в лучшую комнату гостиницы, Романна запихала в меня что-то вкусное и лекарства, раздела, два укола и сон…
Проснулась я рано утром, оказалось, что на уколах спала целые сутки! Даже от перевязок и уколов не просыпалась, но хитрая Романна мне и снотворное ставила зачем-то. Несильное, но я так вымоталась… Зато выспалась.
Пошла побродить по форпосту. Меня опять все благодарили. Потом местная немолодая лекарша осмотрела – они с Романной отлично спелись и яростно взялись, вернее продолжили моё лечение. Ещё две ночи будем здесь.
В крохотном траппункте уже прочитали наши регистраторы, и я узнала, что у нас, с учётом уничтожения города, спасения форпоста и огромной горы трофеев, часть которых так и лежит под обрывом, уже разорённая, но стены и машины некуда девать, есть почти сорок тысяч дублонов! Я чуть не упала. Но выдать их нам не могут, нет столько в Калуге. Но бумагу выдали. И потом передадут в ойкумену. Это называется на банковском счете, как меня все мои траперы просветили. Ну да… Я радостно попробовала попрыгать, хотя ноги не те, и ранение, слабость… Я как-то расклеилась в безопасности и заботе. Пошла отъедаться. А потом купаться.
Долго смотрела в окно через реку на Межземье. Нам туда. И послушала про итоги сражения. Верги неожиданной атакой опрокинули и прогнали даргов. И сейчас оба потрёпанных воинства топают на юго-восток, в свои земли. Но это не всё, с той стороны реки были войска, хоть и меньшие по численности, кальмов, кроков и мушей, они тоже ушли от греха подальше, поскольку поняли, что Калугу, в которой и два десятка пушек и боеприпасов прибавилось, им не взять, а получить по шапке не хочется. Ну и все трапы всех враждебных рас с нашей стороны реки разбредаются, вполне справедливо ожидая сильных конвоев из Калуги, а потом и в Калугу. А скоро и все узнают, что брумцы укрепились на своём восточном рубеже – настало время немного зачистить земли землянцев от обнаглевших вражьих траперов.
А вечером в таверне Саныч, Талыч и Романна удивлённо уставились на прибывшего накануне из-за разблокированного моста симпатичного крепкого молодого трапера, который под гитару пел красивым голосом:
– Бывший физик-завлаб уходил выпивать,
На молчанье жены и скрипение тёщи
Он ответил: "Так надо, но вам не понять…"
Тихо обнял детей и добавил: "До ночи!"
Он купил пива с водкой и пошёл в старый парк,
Но как вкопанный встал у родного завода,
И помойный бачок принял красный диплом,
И прилипли к бокам золотые дипломы.
И помойный бачок принял красный диплом,
И прилипли к бокам золотые дипломы.
Ветер сильно подул, вздыбил мусора гладь,
Заскрипел матюгальник, встрепенулась природа.
И услышал завлаб: "Ты идёшь выпивать,
Ну а как же слова про науку народу!"
И услышал завлаб: "Ты идёшь выпивать,
Ну а как же слова про науку народу!"
Он встряхнул головой, на начальство взглянул,
Из горла засадил пива с водкой с досады!
А потом побежал, как от ладана чёрт,
От помойки, где в грязь оседали награды.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
И носило его по окрестным пивным,
Где напившися в хлам на пол падали туши!
Бывший физик-завлаб преуспел в той попойке,
И закончил её в вытрезвителе в душе.
Но система мудра, участкового глаз
Видит каждый наш шаг на тернистой дороге!
Наступает момент, когда каждый из нас
Штраф сжимая в руке, вспоминает о заводе!
Вспомнил и наш завлаб – о молчанье жены,
Как начальства наказ у бачка не послушал,
Когда книжку труда со статьёй получил,
Уходя на базар продавать лук и груши.
А бачок всё хранит тот диплом в глубине,
И вросли по краям золотые дипломы,
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Мои траперы бросились к певцу, как к родному. Выяснилось, что он прибыл пять лет назад из времени на четверть века раньше бывшего их. Просто чуть дольше летел, по более кривой дуге. Ну и я подмигнула так красиво поющему симпатичному парню, и душевно, хоть и не всё понятно, но мои старички смеялись сильно. И рассказывали ему новости стотысячелетней давности. Пригласили за наш стол – а он не богато жил только за счёт трофеев, за все прошлые и будущие трапинги ему тоже авансом оплатили путешествием в будущее, обрадовался лучшему угощению.