Прототип-1
Шрифт:
Маршалл — Итак…Продолжим нашу дискуссию, док. Если бы он знал зачем он нам на самом деле нужен, тогда он точно не пошел бы. Мы отключим его в саркофаге после окончания работы, когда наступит момент истины… Я думаю, что к тому моменту субъекта уже не будет в живых»
Морфи — «Это не вариант. Совсем…Не делайте этого! Вы же не убьете героя, спасающего Зону? Мы так не договаривались! Так не пойдет!
Маршалл — Ну уж нет!. Нет, контракт не включал обратную транспортировку субъекта. Это слишком дорого обойдется нашей дорогой компании. Придется потом списать вертолет, его команду, контейнеры. Совет директоров…Они не пойдут на такую цену…Я думал, что вы читали наш с ним контракт. Нет? Он не дочитал его, пока я отвлекал его разговорами, и сам его подписал. Если не знаете, о чем говорите, тогда молчите и занимайтесь вашей работой. Вы еще нужны мне
Морфи — Я врач, я не буду участвовать в этом фарсе! Это полный кретинизм! It's not really!
— Вы закончили вашу речь? Прощайте, док. Я так устал от вас и…, пожалуй, я вас увольняю, — он внезапно выстрелил сквозь караман своего халата из российского бесшумного компактного пистолета ПСС «Вул» в сердце доктору, — так то лучше будет…By! baby!. На кармане появился черный прогар — отверстие от пули. Доктор упал на пол, дергая ногой. Маршалл вытащил большую взрывоопасную гильзу с заклинившим в ней поршнем и бросил ее в пепельницу — Жди папочку здесь…
Маршалл — Охрана!!!!! Уберите этот кусок дерьма отсюда и чтобы я его больше никогда не видел. Пошли, быстро! У меня нет времени смотреть на ваши жирные задницы. У меня вся работа горит вшивыми рентгенами!
Охранники утащили окровавленное тело доктора и бесцеремонно выбросили его в канализационный люк возле фургона. Кто-то бросил сигару в люк. Охранники задвинули обратно люк и пошли в свой фургончик.
Сталкер закончил работу, загрузив контейнер, и от усталости присел на обломок бетона, словно во сне, забывая где он и что с ним творится… Смятый кислотомет лежал в стороне, пустив под себя лужу кислоты и дымился, проседая в бетон. Но Волкодаву не хватало сил или желания поднять его, выдрать из плавящейся лунки…Возможно, в костюме увеличилась концентрация азота или еще что-нибудь. Он не разбирался в таких вещах, но чувствовал, что ему пора вылезть из реакторной и закинуть последние стержни, лежащие под крышей саркофага, в контейнер, а потом чесать отсюда пока жив еще…!. Он не думал о себе, он думал, что когда-нибудь это место будет чистой зеленой поляной с цветущими вишнями, ученые будут приезжать сюда на семинары и симпозиумы, говорить умные вещи. Может кто из старожилов и его вспомнит по старой памяти… У него точно начались галлюцинации и во рту появился металлический привкус, его словно сунули в скафандре в горячую парилку из металла и он медленно вылезал по этим скобам из нее…наверх…возможно к свободе…а возможно и к своей смерти…не все ли равно, главное подальше от этого радиоактивного колодца Смерти…
В это время профессор увидел сообщение медицинского компьютера ПРОТОТИПа, сообщающего об переизбытке углекислого газа в вент-цикле. Если уровень карбоксигемоглобина в нанокрови превысит 40 %, то живые ткани тела сталкера станут получать даже за счет ускорения перекачки нанокрови только процентов 30 кислорода — остальное затратится или свяжется. Это была прелюдия к концу жизни сталкера, но профессор ничего ему не сказал, продолжая наблюдать за уровнем углекислого газа. Наверное, мышцы снова забились фолиевой (молочной) кислотой, голодая по кислороду, и сталкеру стало трудно даже сдвинуться с места…
Хантли придумал временный выход из сложившейся ситуации — из оставшихся капсул наноаптечки ПРОТОТИПа был выбран препарат из вытяжки коры надпочечников — ОКС-17, окси-кортикостероид казахстанского производства. Все лекарства для наноаптечки сьюита когда-то были собраны прежним руководителем проекта — часть из стран СНГ, часть из США и Германии. Он и не думал, что они могут пригодиться вот в таких экстремальных условиях подопытному. Так легко было пользоваться результатами чужого успеха — Маршалл просто знал когда и где появиться и всегда был «на коне». По электронной базе Хантли нашел, что ОКС-17 применяли как допинг у казахстанских боксеров и кикбоксеров, дающий положительную секрецию гормонов в течение мышечной нагрузки. Это может продлить работоспособность и так уже перекачанного препаратами сталкера, медленно угасающим от радиации. Тонус мышц даже в условиях кислородного голодания возрастет на некоторый период времени…
Сознание Волкодава требовало отдыха. Опять что-то укололо в руку. Наноаптечка теперь заботилась о его жизни более чем регулярно. Он поднял наконец-то ставшим вдруг тяжелым кислотомет и стряхнул с него налипшие капли кислоты, облепленные сплавившейся графитной пылью и шлаками из бетона, установил на него из ранца новый баллон. Сопло окончательно забилось — необходимо было его продуть. Старый баллон зазвенел смятым металлом на полу, образовав лужу кислоты. Дымящаяся лужа стала черным прогаром, уходящим в запыленный бетон. Волк подпрыгнул и лез и лез по этим чертовым скобам наверх, к лучу солнца, пробивающегося извне в щель саркофага. Он прошелся по кольцевому проходу к следующей лестнице и вылез по ней в сам саркофаг. Он стоял на груде радиоактивного мусора, полузасыпавшей перевернутую крышку реактора, состоящую из обломков бетона, графита, металла, пыли, смотря вверх на ту бетонную площадку с каменным помостом-оградой, где когда-то горело его сановатое величество Монолит своим призрачным манящим синим светом. Но сейчас это место опустело — Стрелок уничтожил Монолит и все, что с ним было связано. Больше не было ни телепорта, ведущего наверх, к Монолиту, к верхним ярусам бетонных «комнат», ни лестниц. На порывах ветра,
Волкодав нашел все-таки старую пожарную лестницу, приваленную к груде пожарных ведер и ржавых инструментов, лежавших у боковой стены саркофага и выковырял ее из мусора, затем приставил к балке, вправил руками согнутые перекладины, развернув ее и смотря наверх. Наверху было пусто — все как он и предполагал. Он залез по лестнице до прутьев, торчащих из стены и полез уже по ним. Он взбирался как заправских скалолаз, цепляясь за торчащую арматуру, оступаясь, повисая, но все же поднимаясь наверх. У него была цель — добраться из точки «А» в точку «Б» и сейчас все его мысли, все его силы были подчинены этой цели. Он вспомнил слова деда Сашко — Если тебе трудно, значит другим не легче. Сделай вид, что тебе легко — и всем действительно станет легче… .
Волкодав выкатился словно отяжелевший жирный тюлень на бетонные перекрытия и распластался на крыше бывшего 4-го энергоблока ЧАЭС, посреди забросанных карбидом бора фонящих кусков ТВЭЛов, тех, что не успели сбросить вниз, до постройки саркофага,…словно он бы загорал на пляже. Но это было не так — тут было не до загара. Об этом уставшему Волкодаву напомнил индикатор радиоактивной опасности, подстегивая его быстрее подняться — Хм…здесь не легче чем внизу. Настоящая фонящая помойка . С грохотом плита бетона упала в том месте, где он стоял внизу пару минут назад, вздыбив слой графитной и бетонной пыли…, словно мстя ему за его слова. Волкодав молча поднялся, схватил первый попавшийся под руку стержень, выковыряв его из битумного «плена» крыши, и забросил словно гранату вниз, в раскрытые объятия контейнера робота. Раздался звон и шум…
Он уже не помнил — как и что он делал, все было на автомате. Он расчищал термитными гранатами и кислотометом крышу. Он не слышал звуков падающих чек от термитных гранат. Он вообще ничего уже не слышал кроме ударов искусственного сердца киберскафандра. Искусственное сердце — наноосмотический насос качал кровь непрерывно в отличие от систолических циклов настоящего сердца и это давало прирост в скорости фильтрации крови. Но сейчас и эти кровяные мембранные фильтры не успевали обновиться — так велика стала скорость прокачки нанокрови, зависящая от уровня внешней дозы радиации. Сталкера просто сейчас медленно поджаривало радиацией несмотря на все инновационные нанофильтры и нанокровь. Если его зрение еще как-то защищалось белым артефактом, названным им за глаза «Уранос», а тело — черным артефактом Фантомов, ослаблявшим радиацию и аномальные поля,… то артефакт «Глаз» уже перегрелся и разрядился, возможно и навсегда — настолько огромным был местный фон. Индикатор обновления кровяных фильтров исчез с сетчатки глаз — ну вроде бы все стабилизировалось…пока…Сквозь оранжевые горящие прогары родной крыши энергоблока появился вид внутренностей реакторной. Солнце ярко светило в провалы внешней крыши саркофага сверху в стекло шлема, покрытое изнутри капельками воды…Пот уже не впитывали гелевые уплотнители шлема — он стекал градом, превращая горячее лицо человека в мокрое месиво. Глаза слипались, словно налившись свинцом. Пот жил своей собственной жизнью, стекая в шейное защитное кольцо под шлем…Волкодав облизал пересохшие губы и оглянулся на стену за собой — темная фигура постояла минуту, смотря на него, но не подходя, и потом вдруг исчезла, махнув рукой — словно бы говоря — Эх, ты…
Маршалл — Я временно отрегулировал системы скелетона. Сделал вам дистанционно пару инъекций. Но жить вам осталось недолго. Я все-же надеюсь что вы выполните наше дело и мне не придется взрывать ваш труп в этой куче радиоактивного хлама. Я сказал вам правду. Теперь делайте то, что полагается по нашему плану…
Все, Волк поднял на плечо огромную металлическую балку от строительного блок-подъемника и бросил ее вниз, но она непонятно чем и как зацепилась за какой-то провод, вылезший «вовремя» из скафандра, и весь мир потух у него перед глазами. Подсветка стекол шлема не работала, он словно оказался в гробу, в темноте. Волкодав отодрал крышку антирадиационной накладки стекла и увидел, что он висит ногами вниз, провалившись по пояс в гнилую крышу, прямо задницей над реакторной. У него мелькнула злорадная мысль — как бы не поджарить себе все достоинство , от нее вдруг стало легче и он выдернулся рывком из шаткого провала на твердую часть крыши, опять отлеживаясь — Держитесь, парни, супермен летит к вам… — то ли в шутку, то ли как по-другому прошептал он, пытаясь снова встать на ноги. Кислорода явно не хватало, скорее всего, что регенераторный цикл был прерван на окончании адсорбции и теперь углекислый газ травит его без фильтров как подопытного кролика в газовой камере, в его же скафандре. Но он держался — он был из породы людей, кто всегда идет до конца, он же был когда-то военным, черт возьми! И он не собирался просто так сдаваться. К крыше подлетел черный вертолет со свисающими нанокевларовыми канатами, имеющими зацепы на конце. Крючки прошли в пролом на внешней крыше и стали бороздить пол в реакторной, мотая тросами по стенам «колодца». На одной из строп висел контейнер с автолебедкой для бомбы и запасным баллоном для скафандра…