Прототип
Шрифт:
Максим сморгнул, но наваждение не исчезло…
«Труп, без вариантов!» – он испытал неподдельный ужас. Во лбу незнакомца отчетливо виднелось входное пулевое отверстие. Кожа вокруг раны облезла, болталась бескровными ошметьями.
Если навылет, то затылок ему вообще вынесло, напрочь!..
Первый порыв: окликнуть Славу Бекетова, попытаться заговорить с ним, иссяк сам собой.
Не верилось, что все происходит наяву. Нервная усмешка коснулась губ. На миг пришло чувство запоздалого раскаяния: не надо было
– Шустов?! – удивленный возглас прозвучал настолько резко и неожиданно, что Максим едва не выстрелил. Нервы и так расшатаны до предела…
– Слава?!
– Макс, только без глупостей! – слова Бекетова звучали связно, он вполне адекватно воспринимал и оценивал ситуацию. – Медленно опусти оружие, прошу!
Сгорбленный человек, искавший что-то в руинах, обернулся.
Тусклый взгляд окатил Максима. Синхронно с ним совершил движение лазерный излучатель, словно руки, цепко державшие громоздкое устройство, рефлекторно синхронизировались с движением зрачков.
– Их двое! – шепелявя, произнес тот. В лунном свете его рот казался черным и уродливым, передние зубы были выбиты, внешность производила крайне отталкивающее впечатление.
– Макс, это правда?! – Слава Бекетов держал его на прицеле. Труп заинтересованно рассматривал Шустова, не проявляя эмоций. Да и какие эмоции могут быть у ходячего мертвеца?
Мышцы Максима напряглись, между ним и вторым сознанием в эти секунды вспыхнула короткая, беспощадная схватка за контроль над телом. Он ничего не ответил, и Бекетов обернулся к «трупу»:
– Рич, проверь!
Тот пристально, не моргая, посмотрел на Шустова и сухо диагностировал:
– Верно. Две нейроматрицы.
– Макс, нам нужно обезвредить вторую сущность! – мгновенно отреагировал Бекетов. – Положи автомат на землю! Не сопротивляйся, зла тебе не причиним!
У Максима от напряжения тряслись поджилки. Болью полыхал каждый нерв. Мускулы окаменели, он не мог пошевелиться, но чувствовал, что проигрывает схватку.
– Делайте… что можете… – мучительно выдавил он. – Скорее… Прошу…
Бекетов на удивление быстро сообразил, что к чему, и, не задумываясь, выстрелил.
Раздался хлопок, похожий на звук пневматики, из сопряженной со стволом его автомата трубки вылетела оперенная игла, впилась в горло Максима чуть выше бронежилета.
Боли не было. Реальность на мгновенье застыла, словно превратилась в стекло, затем сознание пошло трещинами и рассыпалось.
Свет бил в лицо.
Медленно возвращались ощущения. Он лежал на холодной, чуть накрененной бетонной плите, ржавый огрызок арматуры упирался в спину, сотни игл впились в голову, образуя кольцо боли, – виски, лоб и затылок полыхали, как от прикосновения раскаленного железа.
Над ним склонился мертвец.
Неяркое свечение голографического монитора придавало
Что со мной делают?!
– Так, хорошо, – мертвец внимательно изучал данные. – Нейроматрица перемещена на девяносто процентов. Процесс практически завершен.
– Он выживет? – раздался поблизости голос Бекетова.
– Уже пришел в себя, даже раньше срока. Что не повлияет на конечный результат.
Бекетов появился в поле зрения, присел на корточки.
– Макс, ты слышал? Все будет нормально. Ричард проделал сотни таких операций.
Успокоил, называется. Нейрохирург с дыркой в башке? Ничего себе, «профессиональная деформация», – Максим уже не знал, орать ли ему, молить о пощаде или радоваться?
– Все. Он чист, – Ричард ловкими точными движениями отсоединил от головы Шустова громоздкое устройство, похожее на увитый проводами терновый венец. Боль сразу же притупилась, но сознание вновь стало нечетким, окружающее воспринималось сквозь дымку, голоса теперь звучали отдаленно.
– Ты проанализировал матрицу?
– Думаешь, это просто? – проворчал Ричард. – Ладно, посиди с ним, а я пока оборудование упакую. С нейроматрицей на базе разберемся, – добавил он.
Шустов с трудом приподнял голову.
– Слава, что происходит?
Бекетов подсел ближе, дружески похлопал его по плечу.
– Долго объяснять. Позже, когда будет время, поговорим. Сейчас надо убираться отсюда. Рич ввел тебе стимулятор, скоро подействует.
– Слава, нам сказали: ты умер!
– Соврали, – махнул рукой Бекетов. – Сбежал я, когда понял: лекарства скорее убьют, чем вылечат.
Шустова его слова вовсе не успокоили.
– Ты бродишь тут, по черному лесу в компании с трупом, и говоришь, – все нормально?!
– С каким трупом? Ты чего, Макс, в шоке еще?
– Этот, как его… Ричард! У него дырка в голове от пули!
Бекетов вдруг расхохотался, искренне, неподдельно.
– Ну, насмешил!.. Прости, Макс, я как-то не сообразил сразу! Привык за последние дни!.. Ричард не труп, поверь. Он и живым-то никогда не был!
«Во влип… Опять эта тварь играет с моим сознанием?!»
– А Ричард, к слову, и не человек вовсе, – вновь раздался голос Бекетова. – Он андроид.
– Кто?! – Максим с трудом привстал. Нет, все происходящее – не иллюзия. Ощущения реальны. И голос в голове наконец заткнулся!
– Рич – человекоподобный механизм, – пояснил Слава. – Понимаешь, ядро системы у него не в голове находится, так что одной дыркой больше, одной меньше, ему по большому счету без разницы. Без специальных устройств такие повреждения сложно залатать, а мы уже несколько дней дома не были.