Протяни руку. Часть 1
Шрифт:
Когда Линнар подошел ближе, то вздрогнул, по коже побежали мурашки. Он явственно ощутил силу Нъёдис, амулет у него на груди потеплел, отзываясь на магию моря. Жестокий бог Ис даровал женщинам Дартага крупицы магии, но настоящую мощь получали лишь женщины королевского рода. Поэтому суровые северные воины и закаленные ветрами моряки подчинялись им беспрекословно.
Рядом с троном Линнар заметил еще одну женщину с золотым обручем на голове, но поспешил отвести взгляд. Он догадался, кто это, и малодушно боялся смотреть на нее.
–
– Нет, это счастье для меня приветствовать на своей земле принца Хоралии и сына великого короля Вирлея, - произнесла королева.
Ее тихий голос шелестел, как листья на ветру. Линнар выпрямился, вгляделся в ее лицо: выдержке Нъёдис позавидовали бы многие хоралитские придворные. Она прекрасно владела собой, ее черты казались высеченными из камня и не выражали ровным счетом ничего. Ни гнева, ни ставшего привычным Линнару презрения. Только спокойствие. А в глазах ничего нельзя было прочесть, сплошная серая хмарь осеннего неба.
Нъёдис поднялась с трона и, держа лабрис в одной руке, другой взяла ладонь Линнара.
– Позвольте представить вам мою дочь Бардис, ваше высочество.
Раздались чеканные шаги, и только тогда Линнар осмелился взглянуть на нее.
Она была выше его на целую голову, в ней ощущалась такая же сила, как в матери: мощный поток, накатывающий волной, сметающий жалкую искорку магии Линнара и растворяющий в себе.
Ее лицо с резкими, благородными чертами имело бы своеобразную прелесть, если бы не тяжелый подбородок. Пшеничные локоны Бардис были заплетены в тугую косу, кольчуга отливала серебром, подчеркивая широкие плечи и гибкий стан, на алом плаще блестел вышитый золотом герб Дартага: взлетевший на волне драккар.
Линнар заглянул ей в глаза, и его передернуло: темно-синие, как штормовое море, такие же глубокие и опасные. Невеста смотрела на него с таким отвращением, как смотрят на прокаженного нищего.
– Да будет союз Дартага и Хоралии вечен, - объявила Нъёдис, соединяя руки молодой пары и поднимая лабрис.
Когда Бардис сжала его пальцы стальной хваткой, Линнар понял, что этот союз не будет удачен.
***
– Он мне не нравится, - отрубила Бардис, для убедительности ударив кулаком по столу.
Серебряные кубки жалобно звякнули, дерево скрипнуло, но Нъёдис даже не обернулась, продолжая рассматривать в окно что-то видимое лишь ей одной.
Бардис злобно уставилась на идеально прямую спину матери.
– С какой стати он должен тебе нравиться?
– холодно осведомилась Нъёдис.
– Это политический брак, о любви тут нет и речи. Или ты ожидала, что к тебе прибудет могучий воин? Он же хоралит.
– Даже среди хоралитов есть достойные мужчины, - возразила Бардис.
– С кем-то же мы воевали столько веков. Но этот... этот... изнеженный принц!
Бардис брезгливо скривилась, воспоминая жениха. Ниже нее, худой и бледный - ветерок того и гляди подует и унесет. Ни бороды, ни усов, как положено мужчине, только русые кудряшки торчат, словно мех у новорожденного ягненка. И огромные орехово-карие глаза в окружении пушистых ресниц. Он смотрел на нее так, будто видит ее насквозь, заглядывает в душу. Так строго, серьезно и нежно, заранее прощая все грехи. Это раздражало ужасно. Все время церемонии в главном зале у Бардис чесались руки как следует врезать жениху.
– Вирлей посмеялся над нами, послав такого принца!
– У него всего два сына, старшего он послать не мог, следовательно, остается младший, - рассудительно произнесла Нъёдис.
– Он послал нам принца, так что все в порядке. Хватит искать повод для ссоры там, где его нет.
– От такого слюнтяя и дети будут слабыми, его кровь испортит нашу, разжижит, - проворчала Бардис и добавила с гадкой ухмылкой.
– Да я ж его в постели раздавлю!
Она рассмеялась, но Нъёдис не поддержала шутку, продолжая все также смотреть в окно.
– Не неси чушь, - ровным голосом проговорила мать.
– Тебе не нужно с ним спать. Заведи любовников, хороших, крепких мужчин, от которых сможешь родить сильных дочерей. Линнар никак не будет тебе мешать.
– Не скажи. Ты знаешь традиции. Он мой король и у него много обязанностей, - Бардис на мгновение замолчала и победоносно добавила, - с которым такой дохляк не справится.
– Значит, ты проследишь, чтобы справился, - отчеканила Нъёдис.
Она, наконец, повернулась, подошла к столу и села напротив дочери.
– Как бы тебя не раздражал Линнар, ты должна относиться к нему уважительно, чтобы у него не было повода жаловаться отцу.
– То есть теперь мы будем пресмыкаться перед хоралитскими выродками?
– едко процедила Бардис.
– Отлично, вот до чего мы докатились. Дочь Иса должна нянчиться с их принцем. И это после стольких побед!
– Мы не пресмыкаемся, - голос Нъёдис прозвучал устало.
– Мы заключили с ними союз.
– Дерьмо это, а не союз!
Королева страдальчески возвела глаза к потолку.
– Бардис, какая же ты упрямая. Мы не раз обсуждали союз с Хоралией...
– И я все еще против, - гнула свое принцесса.
Она не собиралась так просто отступать, бесконечные споры с Нъёдис продолжались с того дня, как мать объявила о своем плане, и Бардис все еще не теряла надежды ее переубедить.
– Вражда слишком старая, - сказала принцесса.
– Ее не перечеркнуть договором и браком. Хоралиты ненавидят нас и предадут, как только представится возможность. Такое уже не раз случалось, вспомни историю. Иногда среди них встречаются благородные войны, но по большей части южане - лживые скоты, не имеющие понятия о чести. Вспомни о подлом убийстве Хельрис, о битве на Катокском поле.