Провал резидентуры

Мошков Кирилл

– Нет, никого, - говорит он наконец. Впрочем, какое там "наконец" - все сканирование заняло у него тридцать секунд. Он возвращается к машине.

– А серой припахивает, чувствуешь?
– говорит он Веному.

– Ты полагаешь... это... те?
– спрашивает Веном.

– А у нас еще есть варианты?
– Таук открывает дверцу и вдруг останавливается: со стороны моря, от пляжа, кто-то идет. Несколько секунд они вглядываются. Старик. Белый старик. Видно, что торопится подойти, но быстро шагать не получается. Таук идет ему навстречу.

– Что здесь было, белый отец?
– спрашивает он старика, который щурится, пытаясь рассмотреть лицо незнакомого белого.

– Уехали господа наши, уехали, -

сиплым тоненьким голосом отвечает старик.
– Ночью уехали. Как все началось. Нас прогнали, сказали, чтоб по фермам да по дюнам разошлись. Господин барон уехали, и с ним госпожа черная женщина. И белый малец его, служка. Как все началось, тут нас прогнали и уехали.

– Что началось-то, белый отец?

Старик кряхтит, вздыхает, потом быстро, но с достоинством осеняет себя Знаком Света - это обычное протестантское крестное знамение, то есть для нас это крестное знамение, а для здешних белых - тайный, почти никогда не показываемый перед черными знак беляцких исконных верований (несомненно, какой-то упрощенной, оязычившейся версии протестантизма, как считают наши ученые).

– Дак демоны из лесов-то полезли, - объясняет старик.
– Все как в дедовских сказках: сами черные, глаза красные и светятся, то собакой обернутся, то черным господином, и огнем плюют... Вона, господский-то дом весь так и сгорел, как господа офицеры охраны по демонам стрелять начали. Стрельнули они это раз, потом другой, а те р-раз... кто крысами оборотился, кто воронами, а какие и не оборотились, а огнем как плюнут! Тут все наши комитетские господа черные офицеры и убежали, - старик хихикает.
– А как дом загорелся - и так, доложу я тебе, быстро загорелся, ну ровно его керосином поливали - выбегает наш господин барон Рриоо, да и вынес он из нашей беляцкой людской Знак Света серебряный - ты не подумай, мы не втихаря, мы по разрешению его там держали. Вынес, да и давай им размахивать. Ясное дело, демоны-то поразбежались, - старик хихикает, - ты-то знаешь, наш-то беляцкий Знак супротив черта вернейшее дело! Вот тут господин барон нас разогнал, а сам взял у управляющего своего, у Шавлу, значит, мотоцикл с коляской, посадил в коляску госпожу черную женщину, сзади - пацанчика нашего, Талу, и мне говорит: Бумалу, говорит! Особое, говорит, тебе, старик, доверие вышло!
– Старик приосанивается.
– Смотри, говорит, за поместьем. Только вот если опять эти красноглазые, не приведи Великие Белые Боги - Зебаот, и Якобей, и Мозезуй, и Мать Великая Белая Баба, и Два Пророка, если опять красноглазые появятся - без памяти, говорит, Бумалу, ты отседова опять беги. Ну а если, говорит, кто приедет, особливо ежели не из Комитета, то ты так и скажи: сели, мол, на мотоцикл и уехали в Шенаину, и у ратуши в харчевне весь день ждать будут, а с темнотой поедут на юг, к Холмам Пророка ...

Не дав старику договорить, дорассказать про "особое доверие", Таук и Веном прыгают в машину, которая устремляется через парк к шоссе. Таук выставляет на крышу машины синюю мигалку, которую здесь имеют право включать только машины генералов, министров и членов королевской семьи. На шоссе попадаются встречные машины, но при виде мигалки опрометью кидаются к обочинам.

– Веном, - спрашивает командир, - ваши предложения?

– Взять всех троих. Лиина явно раскрылась барону, в той или иной степени, иначе почему он ей помогает?

– Он любит ее.

– Все не так просто. Он космонавт, отстраненный от полетов. Наверняка это сыграло какую-то роль, если она раскрылась.

– Это провал резидентуры.

– Есть резидентура в Рамане. Она продержится, пока не заработает новый резидент. Это дело года, не больше. Сейчас космические силы сторон заняты сдерживанием друг друга, причем ядерное оружие у них кончилось, не начавшись, а в противостоянии доминируют Рамана и Оанаина

с их оборонительной концепцией. И мы в этой ситуации можем пережить потерю этой резидентуры. Вы лучше думайте, что делать с этими демонами, с некробиотическими этими сущностями, будь они неладны.

– Старик не зря назвал их демонами, - говорит вдруг Таук.
– Это очень древняя сила. И очень странная. Совсем незнакомая. Такое впечатление, что это остатки тех сил Зла, которые подчинялись прежнему Врагу, а эру Хозяина, последние пять тысяч лет, будто проспали. На ком они здесь паразитировали до людей? Это интересно, но... но почему именно наша деятельность их разбудила? Вот что я предложил бы анализировать. И именно это будет основным вопросом моего отчета.

– Не рановато ли об отчете, - бормочет командир.
– И потом, почему вы считаете, что их разбудили мы?

– Мне так кажется, - говорит Таук.
– Пока только кажется. Но, наверняка, Лиина должна нам кое-что пояснить, когда мы ее встретим... Вот о чем, мне кажется, мы должны думать, господин капитан первого ранга, а не о том, закрывать резидентуру или нет.

Ух, нарывается парень! Мичман на капитана попер! Но командир молчит, только покряхтел немного - дело ведь говорит мичман-то...

– Ну хорошо, - говорит наконец командир.
– Твои предложения, мичман.

– Я предлагаю сейчас действительно взять всех троих, если они живы, и вывезти наверх. Все легенды, связанные с этой резидентурой, все равно уже засвечены. Предлагаю оставить прежние связи - радио "Тридцать", газету "Все еще развлекаемся", но выходить на них уже с новыми легендами. Носителей засвеченных легенд объявить для связных погибшими.

– Это разумно, - поддерживает Веном.

– Согласен, - говорит командир после долгой паузы.

Машина проходит Эгерину. Мелькают дома, вывески, стволы зенитных орудий, деревья. И снова шоссе - теперь это оживленная трасса, часть Дороги Номер Один, роскошный хайвей, идущий из предгорных густонаселенных районов Боканао к огромной портовой Шенаине. Ехать ребятам еще не меньше пяти часов, а ведь уже три, и все эти восемь часов они в дороге, машина прошла не меньше пятисот километров от Столицы... Они на ходу глотают концентраты, запивая их купленным еще в Столице фруктовым соком, а я подкачиваю энергии в их ментальный барьер, готовлю их к тому, что может ждать их в торговой столице Архипелага...

Вдруг мое внимание привлекают настойчивые сигналы обрабатывающих центров системы.

– Внимание, Веном, Таук, -говорю я.
– В Миноуане и во всей приморской зоне, вплоть до Шенаины, объявлена воздушная тревога.

– Что такое? Здесь тишина, - удивляется Веном.

– Оперштаб королевской армии объявил тревогу в приморском и столичном секторах, - говорю я секунду спустя, следя за сообщениями системы.
– Противник угрожает выброской десанта, - продолжаю я по мере того, как система расшифровывает перехватываемую информацию.
– Крупные воздушные армады приближаются к границам прибрежной зоны королевства с севера и северо-востока. В ста пятидесяти километрах к северу от Миноуаны королевские ВВС и силы береговой охраны уже около часа ведут бой с охранением четырех смаргудских авианосцев.

– Идиоты флотские, - довольно индифферентно говорит Веном, спокойно ведя машину.
– Надо же, прозевать четыре авианосца. Небось, прошли они от базы в Шемме через Восточный пролив под самым носом у разведки.

– Северная армада в количестве восьмисот тридцати самолетов приближается к побережью королевства у столицы, - продолжаю я.
– В столице и прибрежных городах объявлено полное затемнение и радиомолчание. Население выводится в убежища.

– Ну это ничего, хоть за двадцать минут до налета спохватились, - спокойно комментирует Веном.
– При бардаке в их ПВО очень неплохо...