Проверка на преданность

Казанцев Кирилл

– Сдавай пост, Немой, – велел Заяц. – Это наш новичок, зовут Антохой.

Парень в шортах равнодушно глянул на Антона и стал подниматься со ступеней. Заяц ткнул его в ремни:

– Сними и ему отдай. Пока будете меняться, а там посмотрим.

– Пожрать есть чего? – вдруг спросил Немой хриплым голосом.

– Придешь – узнаешь, – проворчал Заяц, принимая кобуру с пистолетом. – Все тебе только пожрать бы. Давай вали!

Антон остался вдвоем с Зайцем возле импровизированной тюрьмы. Заяц протянул ему кобуру и некоторое время молча наблюдал, как Антон надевает сбрую.

– Значит, так, не разговаривать,

не открывать, никого не подпускать, кроме Валеры и меня. Если что, лучше зови. Опять же – меня.

– А еду кто принесет? – напомнил Антон. – Ты, что ли? Или Валера? Значит, кого-то все же впускать?

Заяц некоторое время смотрел на Антона с презрением, потом выдавил:

– Ну, это как бы само собой разумеется! Понты, что ли, кидаешь? Самый умный?

– Самый предусмотрительный, – буркнул Антон. Потом ехидно добавил: – Пост принял.

Заяц хмуро еще раз глянул на Антона и ушел, что-то ворча себе под нос. Несколько минут пришлось прислушиваться, ходить вокруг погреба и посматривать по сторонам. Вот и началась его новая служба. Чем она только закончится? В городе сейчас допрашивают Бурмистрова и Нину Федотову. Но они, скорее всего, и есть инициаторы убийства Андрея Краюхина. Раскрыть-то преступление Антон раскрыл, по горячим следам раскрыл, даже убийцу взял, а вот к своей непосредственной цели не приблизился. Хотя только одному Быкову известно, насколько он приблизился к цели.

Антон усмехнулся, представив себе рыжее, какое-то постоянно облупленное лицо без бровей и ресниц, и неподвижный рот, как рубленая щель. И сидит этот гениальный невзрачный, даже отталкивающий своей внешностью человек, как паук в центре паутины. Сидит и чутко ловит каждое колебание, каждое дуновение ветерка. Антон так и не сумел понять логики мышления Быкова за эти месяцы, но это не важно, своей головой все равно надо шевелить, варить своим котелком, потому что сам Антон сейчас почти в центре событий.

Убедившись, где находится каждый из шестерых охранников и Валера, он решил, что за ним никто не наблюдает, и внимательно осмотрел под ногами каждую травинку, каждый камешек. Погреб, насколько можно определить сверху, занимал площадь примерно в сорок квадратных метров. Либо крыша из бревенчатого наката подпиралась в середине столбами, либо лежали огромные шестиметровые бревна. А еще было два небольших окна. Даже не окна, а так – щели. В одном месте просела бревенчатая стена и образовалась щель под крышей сантиметров в пять толщиной. В другом месте имелось что-то в виде отдушины, откуда когда-то, наверное, торчала труба. Здесь дыра была побольше, примерно двадцать на двадцать сантиметров, только заросла она травой, и со стороны ее, если специально не ищешь, ни за что не увидеть.

Антон лег на живот рядом с отдушиной так, чтобы держать в поле зрения ту сторону, откуда мог подойти кто-то из охранников, и тихо позвал:

– Эй, там! Вас Катей зовут?

– Кто это? – мгновенно отозвался сдавленный женский голос, которому тут же стал вторить детский плаксивый голосок:

– Мам, кто это? Мам, я кушать хочу…

Женщина стала что-то шептать девочке, и ее голосок скоро затих.

– Как ваше самочувствие, как девочка? – снова осторожно спросил Антон.

– А вы кто, как там Володя? Нас ищут? Что они хотят от нас?

– Спокойно, не шумите, – предупредил Антон, – а то я не смогу с вами разговаривать. Вы ведь Екатерина Мальцева, а Владимир Евгеньевич ваш муж? И дочь Ирина, да?

– Да, да, – зашептал голос где-то совсем близко у отдушины. – Сколько нам еще мучиться здесь?

– Пока не знаю. Но вы не бойтесь, все будет хорошо. Главное, не бойтесь ничего и ведите себя так, как вели раньше.

Послышались шаги, хрустнул битый кирпич. Антон мгновенно перевернулся и сел на землю, оперевшись спиной на старую кирпичную кладку. Его лицо, подставленное под лучи вечернего солнца, сейчас выражало блаженство.

– Жрать иди, – подтягивая камуфляжные штаны, весело бросил Гама, – я тебя пока сменю.

Этому парню, кажется, эти игры нравились. Он себя, наверное, чувствовал героем, абреком. Антон молча кивнул и поднялся. Есть в самом деле очень хотелось…

Закончился сытный ужин, состряпанный в основном из разогретой гречневой каши с мясом. На плите печки стоял большой котелок, куда эту кашу вываливали прямо из банок. Антон покрутил пустую банку, на боку красовалась надпись «Войсковой спецрезерв». Охранники между собой почти не разговаривали, так, перебрасывались ничего не значащими фразами, и все. Пить разрешалось, но в меру, граммов по пятьдесят под еду. Интересно, только вечером или в обед тоже? Можно ли на этом факте придумать какой-нибудь план?

Сразу после ужина Валера куда-то уехал. Отсутствовал он часа три и вернулся, когда уже начинало смеркаться. Первым делом, он уединился с Зайцем и о чем-то долго с ним совещался.

Спать завалились, как только стемнело. Никто не раздевался, потому что простыней и одеял не было. Почти все лежали и курили в темноте. Потом громко захаркали в пепельницы, которую себе каждый сделал из консервной банки, ворочались, кашляли. Атмосфера напоминала сейчас не армию, а, скорее всего, колонию. Правда, Антон в ней никогда не был, и сравнить ему было не с чем.

Спал он чутко, мгновенно просыпался от каждого скрипа прогнивших половиц, от каждого шевеления бандитов на своих нарах. И когда далеко за полночь к нему подошел Гама, сразу открыл глаза и приготовился отразить нападение, если таковое последует.

– Эй, Антоха, вставай! Заяц велел тебя разбудить. Иди на пост, к подвалу.

– Давай пушку, – специально издавая всевозможные кряхтения, потребовал Антон.

– Так иди. Заяц сказал, чтобы так шел.

Это была новость. Почему его отправляют на пост без оружия? Заяц ему не доверяет? Один не доверяет или вместе с этим майором Валерой? Но днем Немой отдал ему пистолет. А что это значит? Да ничего, потому что магазин пистолета мог быть у Немого пустым. Может, и Немому не доверяют, а может, Немой и сам этого не знает, он же какой-то у них тут странный.

Антон натянул куртку и вышел под звездное небо. Из леса тянуло свежестью. Хорошо еще, не сыростью, хорошо еще, что вокруг почти сплошной сухой хвойный лес, но все равно было холодно. Подойдя к подвалу, Антон сразу увидел возле творила на стене что-то темнеющее и сразу понял, что это такое. Протянув руку, снял с гвоздя старую ватную фуфайку и брезгливо натянул ее на себя. Воняла она едва ли не больше, чем все, вместе взятые, бандиты в доме. Но это можно перетерпеть, к тому же у Антона намечено одно важное дело на эту ночь.