Проверка на преданность
Шрифт:
И тут Антон увидел, что к погребу подходят Валера и Заяц. Причем майор рукой останавливал уголовника, чтобы тот не вмешивался в схватку. Вот так, значит? Тогда получите финал!
Он шумно выдохнул и встал в боевую стойку. Теперь Антон превратился в машину для убийства, теперь он максимально собран, все рефлексы обнажены, реакция предельная. Это чувство надо было в себе вызвать, настроиться на эту волну, и тогда не страшен никакой противник.
Удар ноги в колено он блокировал левой ногой и тут же остановил Гаму ударом в лоб раскрытой ладонью. Он чуть сбил темп атаки, и две выставленные в стороны руки блокировали спарку из двух боковых ударов мощными кулаками
Антон рванулся вперед, имитируя намерение нанести удар ногой в голову. Гама выпрямился и отпрянул, насколько позволяли его короткие ноги. Обманный удар в голову, который дагестанец смог блокировать, и третий удар, на который у Гамы уже не хватило ни реакции, ни свободных конечностей. Антон буквально нанизал его грудную клетку на кулак.
Гама выдохнул в голос и согнулся пополам. Удар ладонями по ушам, ввергший противника в состояние полной прострации, завершающий удар в основание черепа, и Гама ткнулся головой в землю.
– Что все это значит? – прорычал Заяц. – И где этот упырь?
– Немого они прогнали, а девочку хотели изнасиловать, – выдержав взгляд уголовника, ответил Антон.
– А тебе-то что?
– Ладно! Спокойно! – вмешался, наконец, Валера. – Все правильно, никто трогать заложников не разрешал. Команда была только сторожить. Твои ребята провинились, так что разберись с ними, Заяц. А ты… – ткнул он пальцем в Антона, – тащи их к дому и приводи в чувство.
Провинившихся уголовников приводили в чувство вчетвером. Заяц сделал всем выволочку за распущенность и нарушение понятий. Если старший сказал, значит, так и должно быть. Он пообещал, что, если кто-нибудь еще допустит беспредел, того он лично угостит «маслиной» в башку. Этот спектакль имел целью не допустить тут же разборок с Антоном, но любви к нему у Бубна и двух кавказцев не прибавил. Теперь на него косо смотрел еще и Казбек. Плевать, зато он спас девочку!
Плевать-то оно, конечно, плевать, но как ему теперь спать, Антон не знал. Он не очень верил, что Заяц запросто пристрелит того, кто решит ночью свести с Антоном счеты. Попробуй выясни, кто воткнул в новичка заточку, если он к утру уже холодный лежит. Ситуация складывалась патовая. Иного решения, кроме как ночью бодрствовать, а днем урывками добирать на глазах у других охранников несколько часиков сна, Антон придумать не мог. На сколько дней у него хватит сил, он не знал. По крайней мере, первые же ночи покажут, кто к чему склонен.
Он долго лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к мерному дыханию уголовников. Вот кто-то заворочался на своей лежанке, затрещала жалобно древесина. Нет, не встает. А это что за шорох? Чешется, что ли? Снова тишина, но теперь уже Антона стала накрывать дрема. И с ней поплыло сознание, стало рисовать причудливые картины и сюжеты. Лес, поляна, на большом одеяле детские ракетки, мячик и бутыль с вином. И тут же огромный кавказский кинжал. А потом лицо Гамы, которого оттаскивает Казбек… Антон, очнувшись, встрепенулся и сразу же услышал скрип половиц под чьими-то ногами.
Валера подошел к столу, нашарил кружку и шумно выпил. Снова скрип половиц. Нет, так лежать нельзя, так запросто можно уснуть. Антон выждал еще немного, прислушиваясь к размеренному храпу, потом неслышно поднялся, взял в руки свои кроссовки и осторожно вышел в коридор. Кажется, все, кому положено спать, а не нести дежурство, спали на своих местах. Так же тихо он перепрыгнул через перила, чтобы не скрипеть гнилыми ступенями. В траве обулся и натянул куртку. Если нельзя спать, так хоть взять тогда под ночную охрану Катю с девочкой. Рефлексы работали автоматически. Антон не тронулся с места и не отделился от стены, пока луну не закрыло облако. Серп сегодня был не очень большой, луна убывала.
Держась ближе к стене крайней разрушенной теплицы, он неслышно двинулся в сторону погреба. Кто там сейчас охраняет, опять Немой? А второй охранник кто, кто караулит подходы с южной стороны? Белый? Парень старательный, хочет, чтобы его уважали или хотя бы поменьше ругали. Этот спать не будет, этот сейчас сидит, прислушивается где-то слева в соснах.
И тут что-то тревожное возникло в воздухе. Антон даже не сразу понял, что именно. То ли услышал шорох, чуждый лесным звукам, то ли голос. Нет, на голос не похоже. Может, просто чувство опасности? Такое уже бывало. Он низко пригнулся, чтобы скрыться за кустарником, обильно росшим вдоль стен бывшей теплицы. Несколько шагов, и в поле зрения уже был погреб и сидевший сгорбившийся Немой. Теперь Антон понял, что его беспокоило, что насторожило. Он опять уловил движение, а не звук. Это тень, тень дерева, которая от этого дерева отделилась и стала тенью другого. Мозг сам отметил, что такого в природе не бывает, и послал сигнал тревоги. Антон замер среди кустарника и весь превратился в слух и зрение.
Снова мелькнула тень, но теперь уже возле Немого. Охранник успел только поднять голову, а потом две фигуры слились в слабом свете звезд. Только Немой как-то странно выгнулся дугой и исчез. И тут же зашептали возбужденные голоса. Антон двинулся к погребу, прячась за кустами. Он очень торопился, потому что облако вот-вот сползет с лунного серпа, и поляна осветится.
– Шустрый ты, Паша Матвеев, – усмехнулся Антон как можно спокойнее, хотя потрясен был до глубины души.
Человек поднял голову и почти бесшумно вскочил на четвереньки. Ясно было, что он готов снова кинуться на противника. Этого только не хватало!
– Остынь, Паша, я тебе не враг, – покачал Антон головой.
– Врешь, падла! – прошипел Пашка, которого Антон совсем не узнавал.
Теперь это был не унылый прораб, замученный житейскими проблемами, теперь это был человек решительный, смелый и, в принципе, умелый. Интересно, откуда?
– Не вру, Паша, ни грамма не вру. Я искал Катю и нашел, чтобы помочь, – немного приврал Антон, – а ты своим эффектным появлением теперь все испортил.
– Я Катю с Иришкой уведу, – зловещим голосом ответил Пашка, – и попробуй мне только помешать. Убью.
– Дилетант ты, Паша. Я ведь тебе уже помешал. Ты теперь должен быть уверен, что я друг, или быть уверен, что я враг. Нет у тебя выбора теперь. Если я враг, то ты уже попался, потому что я обязательно подниму шум, а если я друг, то нам придется уходить вместе.
– Почему «придется»?
– Да потому, что ты нарушил все мои планы, и мы с тобой не готовы удачно скрыться. – Антон подошел и присел на землю рядом с Пашкой. – Ты как сюда попал-то? Честно говоря, я удивлен!
– Ты меня просто недооценил. У меня за плечами спецназ и Кавказ. И три года в милиции. А за тобой я просто проследил. Это ты меня дилетантом называешь, – усмехнулся Пашка, – а сам даже не заметил слежки.