Проверка на разумность
Шрифт:
Глава седьмая
Неприятности сменяют одна другую для того, чтобы хорошо ощущалась горечь жизни.
— Такого не бывает, — недоверчиво просвистел Зеле. — Если у тебя есть крылья и тело, предназначенное для полета, то ты обязательно полетишь — так говорит древняя мудрость.
— Иногда рождаются летуны, которые не умеют летать, их у нас называют ползунами, — прощелкала Алана, она смотрела на этих существ
— Почему именно в это время? — поинтересовался Евгений. — В чем смысл?
— Древние считали, что в это время летун достигает своего пика развития, его тело крепнет, а сила растет. Не все птенцы сразу вылетают из гнезда, некоторые рождаются слабыми, они боятся прыгать вниз, но их не трогают, заботятся до тех пор, пока не приходит период совершеннолетия. Именно им тогда им дают последний шанс вернуться в небо. Большинство гибнет, но некоторые летят. Мне до моего совершеннолетия осталось совсем немного, жаль, когда это произойдет, я буду находиться на чужой планете.
— Почему? — полюбопытствовал коротышка. — Хочется умереть?
— Это лучше, чем жить ползуном.
— Что-то в твоем рассказе, птица, не соответствует действительности? — Торк пристально взглянул в темные птичьи глаза. — Что-то ты недоговариваешь.
— Что, двуногий?
— Объясни мне одну вещь. Ты была на корабле киотов?
— Да, они поймали мой звездолет, лучший, что был придуман корами, он мог летать дальше других.
— Ну, этим нас не удивишь, как я понял, мы все сюда прилетели на лучших звездолетах своих цивилизаций, и это понятно, иначе наши и ваши сородичи уже давно бы побывали здесь, и нам не требовалось бы проходить это унизительное испытание.
— Я согласен, — кивнул Зеле. — Ты мудр, человек, и понял главное.
— Что же ты хотел все-таки узнать? — Алана ковыляла последней, и поэтому все остальные были вынуждены придерживаться ее темпа. — Да, я находилась на корабле наших общих врагов, глупо это отрицать.
— И тебя погружали в жидкость?
— Да, я не умею плавать, но мне пришлось дышать этой мерзкой текучей гадостью.
— Киоты используют этот раствор, чтобы изменить тело. Я не сомневаюсь, что они поменяли твое тоже.
— Может быть. Но что ты имеешь в виду?
— Даже если ты родилась не умеющей летать, то после этой жидкости уже должна парить под небесами.
— А… поняла. Ты прав. Мне действительно стало легче подниматься в воздух, мои крылья уже не подламываются так предательски, да и такой дикой боли в сухожилиях, как раньше, не испытываю, но на дальний полет мне по-прежнему не хватает сил, иначе я бы улетела от того хищника, что меня преследовал, и вам не потребовалось бы его убивать.
— Думаю,
— Да, когда мне встречаются высокие деревья, я залезаю на них, расправляю крылья и лечу. А когда мне удается поймать восходящие потоки, то могу планировать очень долго.
— Так получается быстрее?
— Летать не ходить, это проще, но, увы, здесь нет деревьев.
— Зато есть я…
— Ну… с тебя далеко не спланируешь, ты не так высок, как себе кажешься.
— Не скажи, — Торк, наконец, понял, что он может сделать, чтобы их движение ускорилось. — Иногда я способен на чудеса…
— Хочешь попробовать поднять ее в воздух? — догадалась Марина. — Думаешь, получится?
— У нас выбора нет, с ней мы далеко не уйдем, и точно не успеем к сроку. Попытка не пытка. Не получится, все останется так, как есть, но если получится, получим огромный выигрыш во времени.
— Пробуй.
— О чем вы говорите? — поинтересовалась птаха. — У тебя есть крылья или какое-то устройство для летания?
— Что-то вроде того. Не думаю, что мне удастся поднять тебя очень высоко, но до вершины среднего дерева, думаю, у меня получится.
— Я готова попытаться, понимаю, что задерживаю всех, и мы теряем возможности. Что нужно делать?
— Просто скажи, за что я могу взять твое тело, чтобы ничего не повредить?
Алана посмотрела на Евгения, который доставал ей едва до плеча и отрицательно покачала головой.
— Мы не очень хрупкие, но для того, чтобы я могла летать, нужно, чтобы у меня были свободны крылья. Может, мне залезть на твои плечи?
Теперь уже Торк с сомнением посмотрел на мощные лапы с когтями.
— А ты не сделаешь мне больно?
— Не уверена, но буду стараться.
— Давай, давай, сади ее себе на плечи, — улыбнулась Марина. — Не трусь. Очень хочется посмотреть, как один не умеющий летать, будет учить другого.
— Что они собираются делать? — поинтересовался Зеле. — Я слышу странные речи, но не понимаю их. Может ли бескрылое существо парить в небе, и при этом нести на себе настоящую птицу? Если это произойдет, то я признаю, что ваш род способен к волшебству.
— Думаю, мы сейчас это увидим, и слова будут не нужны.
Евгений опустился на корточки и закрыл глаза, больше от страха, чем для сосредоточения. Алана подошла к нему спереди, с помощью девушки забралась на его широкие плечи и плотно обхватила их когтями. Разведчику не было больно, но неприятно, потому что, мысленно представляя, как мощные костяные когти пробивают его тело, он начинал дрожать от страха.
Торк уже пожалел о своем предложении, но было уже поздно — птица заняла свое место на его плечах. Он медленно выпрямился, придерживая Алану за лапы. Та несколько раз хлопнула крыльями, чтобы сохранить равновесие.