Проверка

Коллектив авторов

До группы сильфенов оставалось всего несколько сотен метров, как вдруг Точи поднял свой манипулятор. «Это не естественно», — было написано в его глазу. Щупальце чужака указывало на стену каньона.

Оззи присмотрелся к скалам, стараясь понять, что привлекло внимание Точи. Да, некоторые вертикальные трещины выглядели слишком уж правильными. Он изменил масштаб восприятия и ахнул; сооружение оказалось настолько большим, что он не смог заметить его сразу.

Тысячелетия назад на скалах были высечены контуры чужаков. Их было два, примерно на расстоянии мили друг от друга и высотой около полумили. Эн­тропия сделала свое дело, камнепады и осыпи уничтожили огромные сегменты фигур, и внизу

накопились огромные курганы осколков. Но даже после вмеша­тельства природы очертания остались достаточно четкими, чтобы можно было распознать изображение. Между двумя фигурами стоял дворец, поднимавший­ся почти до самого верха скалы. Оззи решил, что это был дворец, хотя он мог быть и вертикально построенным городом, и храмом, и даже крепостью. Архи­тектура отдаленно напоминала баварские замки, виденные им на вершинах альпийских гор, но в данном случае построенные термитами. Казалось, что круглые башни и балконы растут прямо из стены каньона, только осталось их совсем мало, и ничто не сохранилось в первозданном виде. В целом сооружение сохранилось намного хуже, чем охраняющие его с обеих сторон гигантские статуи. Изящные опоры выступали из отвесной стены, изгибались вверх и за­канчивались острыми шпилями, но конструкция, которую они когда-то под­держивали, обвалилась, превратившись в груды осколков у подножия скалы. Разрушение передней стены обнажило множество лестниц и переходов, а также зияющие провалы комнат и залов.

Что же здесь произошло? — спросил Орион почти благоговейным ше­потом.

Оззи, пораженный масштабами трагедии, покачал головой. Какая досада, что высокоразвитая раса могла допустить такой крах своей цивилизации.

Думаю, об этом придется спросить у сильфенов.

Как только они свернули в сторону аллеи, стало понятно, почему сильфенам так трудно идти. Их отталкивал не ветер: воспоминания древней дороги стали сильнее. Каждый из проследовавших по древнему пути путешественников оставлял на нем свои следы — они не обладали реальностью призраков прошлой ночи, но восполняли этот недостаток колоссальной численностью.

Поначалу Оззи вздрагивал и пытался уклониться от столкновений, но затем понял, что призраки свободно проходят сквозь него. Большая часть путников шла пешком, иногда попадались повозки, а порой и механические приспосо­бления.

По мере приближения к аллее плотность призрачных путешественников заметно возрастала. И вместе с тем усиливался производимый ими шум — одно­временно разговаривали и кричали уже сотни и даже тысячи чужаков. Посте­пенно стала ощущаться и их плотность. Оззи, опустив голову, продолжал идти. Внезапно что-то коснулось его руки, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности. Опустив взгляд, он увидел обвившееся вокруг запястья щупальце Точи. Другим манипулятором чужак держал за руку Ориона. Так, опираясь друг на друга, они стали догонять группу сильфенов.

Между деревьями поток давно ушедших чужаков превратился в сплошной вихрь цвета. Голоса слились в бесконечный монотонный гул. Теперь путникам действительно противостоял настоящий ураган. Оззи пришлось еще сильнее наклониться, и он был рад, что Точи его поддерживал. Рубашка и свитер взду­лись на спине пузырями, но Оззи с угрюмым упорством продолжал двигаться вперед.

Группа сильфенов отчетливо маячила впереди темным пятном в потоке света, красок и шума, заполнившем аллею. Они подобрались еще ближе, и ста­ло видно, что в группе были только старые сильфены: их длинные волосы по­редели и поседели, а плоские лица избороздили глубокие морщины. Оззи ни­когда прежде не замечал у сильфенов признаков старения, как никогда не видел среди них и детей, хотя и не был уверен, что они вообще существуют. Старость придала им особую индивидуальность, что было нехарактерно для пожилых людей. И даже теперь, среди бушующего урагана, они уверенно и прочно дер­жались на своих длинных ногах.

Приветствую вас! — крикнул Оззи на языке сильфенов.

Одна из женщин обернулась. Ее большие темные глаза смотрели на него с любопытством бабушки, позабывшей имя любимого внука.

Это я, Оззи. Вы помните меня?

Никогда не забыть нам дорогого Оззи, тем более здесь, в этой обители воспоминаний. С радостью видим тебя здесь, где тебе и следует быть.

Прости, но я никогда не стремился сюда попасть.

Ее веселый смех, казалось, заглушил гул призрачных голосов.

Ты стремился увидеть и познать все чудеса вдали от дома. Мысли твои мечутся и меняются вместе с твоим настроением, радость и печаль горят в тво­их глазах с яркостью звезд-близнецов, вечно кружащихся в бесконечном танце.

А это и для вас чудеса? Я думал, это давно прошедшие времена.

Впитывай знания, Оззи, в странствиях по тропам через потерянные миры. И к радости своего упрямства, ты исполнишься понимания. Чудеса несут в себе не только радость, но и печаль. Они связаны неразрывно в одно целое — и ра­дость и печаль должны сопутствовать нашей жизни. Ты пришел туда, где быва­ют немногие, сюда привела тебя жажда и твоя громкая песнь. И мы рады тебе, хотя не готов ты упасть в круг света и воздуха, где горькая и сладкая песнь прозвучит до конца.

Это и есть ответ о барьере Пары Дайсона? Расскажи мне о плененных звездах. Я так много хотел бы узнать.

И ты узнаешь, когда пройдешь этой долиной смерти к скорбящим и уми­рающим теням.

Ты верно издеваешься надо мной, — по-английски пробормотал он. — Ты цитируешь мне Библию?

Длинный язык женщины-сильфена задрожал в центре ее рта.

Это и есть то место, куда я стремился? Мы попали в тюрьму, пленившую звезды? Ваши тропы проходят сквозь стены тьмы?

Оставь свои цифры и огрубевший голос, милый Оззи, и научись петь. Песнь — это истинная участь тех, кто живет и любит жить.

Я не понимаю, — простонал сквозь стиснутые зубы. — Я не знаю, можно ли это считать ответом. Что это за место? — Он с тоской взглянул на сильфенов и снова перешел на их язык. — Что привело вас в эту долину смерти? Зачем вам эти мучения?

Слабые и хрупкие, мы приходим сюда, чтобы закончить нашу песнь и оты­скать свое место среди тех, кто должен прийти. Долгим был наш путь, яркими были освещающие нас лучи, громкими были спетые нами песни, мягкой и твер­дой была под ногами земля. Скоро закончатся наши странствия.

Так вот оно что? Это и есть конец тропы сильфенов? Ваши странствия заканчиваются в этой долине?

Оззи! — крикнул Орион. — Оззи, призраки уходят.

Он оглянулся. У последней пары деревьев встречное давление почти ис­чезло. Толпы призраков рассеивались, давая возможность лучам солнца в пол­ную силу осветить неровное каменистое дно каньона. Пока он смотрел по сто­ронам, утихли последние звуки голосов. Оззи покачнулся от неожиданности и выпрямился в полный рост. Над ними во всю стену каньона возвышался осыпающийся город-дворец чужаков.

Тропа, по которой мы идем и которую любим, тянется по кругу, Оззи, и потому никогда не кончается, — сказала женщина-сильфен. Голос ее звучал очень грустно, словно речь шла о смерти. — Она начинается, когда ты начина­ешь. Заканчивается, когда заканчиваешь ты.

А что в промежутке? Что там? Наши песни?

На тропе ты слышишь множество песен. Песни богатства. Песни страха. Иди, Оззи, иди и слушай прерванную песню этого мира. Здесь лежит твоя мелодия, следуя за ней ты идешь дальше за клубком тайн, которые и есть мы сами.