Провидец
Шрифт:
Кстати, о клане.
Перед смертью граф подал прошение на присоединение к Дому Рыси, прошёл через все этапы согласования, и оставались сущие пустяки. А что теперь? Ростислав Володкевич был превентивно исключён из кланового реестра, но в случае утверждения в качестве главы Рода… он претендует на клановость! Вот такой парадокс.
А самое грустное — это участь самого Бенедиктова.
По логике вещей, стряпчий теперь должен работать на этого юнца. Таковы его обязательства перед Родом Володкевичей.
Вот
Было одно «но».
На официальных счетах Рода денег с гулькин нос. Офшоры находились за пределами компетенции стряпчего, и что там через них перекачивалось — одним Древним известно. Вдобавок, родовое гнездо Володкевичей сильно повреждено пожаром, и на его восстановление потребуется прорва денег. Легче всего эти земли продать, и покупатели, насколько понял стряпчий, уже имелись.
Хуже всего было то, что нищий изгнанник вряд ли сможет обеспечить Бенедиктову достойный уровень жизни. А вот обязательств перед Родом никто не отменял. И бумаги, собственноручно подписанные стряпчим, в которых перечислялись эти обязательства, придётся передать Ростиславу.
А ещё было не совсем понятно, кто стоит за уничтожением графского Рода. И не зацепит ли эта война самого стряпчего. Лес рубят — щепки летят.
Бенедиктов вышел на балкон, раскурил трубку с дорогим шоколадным табаком и, сдвинув одну из секций окна, впустил в квартиру дождь.
Впервые за всю его карьеру будущее стояло под вопросом.
Мы встретились на крыше многоэтажного апарт-отеля, где под стеклянным куполом раскинулся ресторан «Душа Сибири». Не бюджетный, прямо скажем, ресторан.
Стряпчий Бенедиктов выглядел весьма представительно. Аккуратная стрижка, грамотно скрывающая залысины. Первые штрихи седины на висках. Добротный твидовый костюм-тройка. Консервативный тёмно-коричневый галстук. Очки в золотой оправе, дорогие часы… И мясистые черты лица. В глазах — беспокойство.
— Рад встрече, господин Володкевич, — сухо произнёс стряпчий. — Не при самых, конечно, благоприятных обстоятельствах…
— Ближе к делу, Сергей Васильевич, — я пожал протянутую руку. — Что с моей семьёй?
Бенедиктов вздохнул:
— Сложно сказать. Расследование ведётся, но… Вот факты: группа неизвестных напала на ваше родовое гнездо, перебила всех гвардейцев и эсбэшников, расправилась с графом, его почтенной супругой и всеми домочадцами. Включая детей. В живых никого не осталось. Судя по всему, его сиятельство изволили применить Дар, поскольку часть усадьбы сгорела. Пожар потушили, но…
Стряпчий сокрушённо поцокал языком.
Добавил:
— Ущерб… довольно приличный.
— А что Фурсовы?
— В завещании были указаны младшие дети его сиятельства и Юлия Александровна. Поскольку упомянутые лица мертвы, я вынужден обратить взор на наследника первой очереди. То есть, на вас.
— Получается, они ни на что не претендуют.
— Именно.
Нам принесли заказ.
Я отметил про себя, что стряпчий ограничился кофе и бутербродами. Передо мной же поставили тарелку с пельменями, блюдечко с густой фермерской сметаной, рыбные рулетики и овощное рагу с олениной. За время поездки я проголодался, так почему бы не порадовать желудок горячей едой.
— Они в курсе? — уточнил я.
Подозреваю, что война Родов не за горами, ведь эти упыри Фурсовы наверняка захотят урвать свой кусок. Правда, размер этого куска пока неизвестен.
— Конечно, — Бенедиктов сделал небольшой глоток из чашки. — С их представителем я уже переговорил.
— Так что с расследованием?
— Формально этим занимается полиция. Как вы помните, граф подал заявку на вступление в клан, но утвердить её не успели. Поэтому мы не можем претендовать на компетентных оперативников… хм… клановой службы безопасности.
— Если нам объявлена война, — я посмотрел в глаза стряпчему, — вы не можете этого не знать. Такие вещи проводятся официально.
— В том-то и дело, — вздохнул Бенедиктов, — что не было никакого объявления. Всё это проходит через Этическую Комиссию Дома Медведя, а там разводят руками.
Троглодиту было плевать на наши вопросики. Котяра усиленно чавкал под столом, провоцируя нервный тик у нашего стряпчего. Я видел этого человека всего пару раз в жизни, и он сильно постарел.
— Что ж, — я решил переключиться на другую тему, — давайте разберёмся с основными делами. Какие ништяки мне достались от папочки?
Бенедиктов встрепенулся и начал перечислять.
Прежде всего мне доставались родовые земли, расположенные неподалёку от Турова, близ озера Чёрный Вир. Само это озеро, часть расположенного рядом озера Широкое, сельскохозяйственные угодья, пастбища, обширный кусок леса и деревушка Черновирье. Крестьяне, проживающие в деревушке, не были пригонными — крепостное право отменили в незапамятные времена. Вот только по законам губернии эти ребята не могли получить городскую регистрацию и в связи с этим возделывали как бы не свою землю. Соответственно, я получал процент с любых продаж, распоряжался фермерскими лицензиями, а также имел полное право сносить и строить объекты во всех точках имения.
Дальше — усадьба.
Родовое гнездо Володкевичей.
Старинный дом, который я помнил с детства. Усадьба неоднократно ремонтировалась, переделывалась и модернизировалась, но сейчас всё было печально. Во-первых, моё жилище оклеили ленточками и признали местом преступления. Во-вторых, там случился пожар. Потушили оперативно, но ущерб значительный. Надо составить смету, произвести ремонт, заменить кое-где проводку, балки и перекрытия…
— Неужели всё так печально? — нахмурился я.