Провиденциалы
Шрифт:
Обменявшись поцелуями с пришедшими сёстрами и братом по вере, Светлана с радостью стала рассаживать их на свободные стулья по обеим сторонам стола. Женщины начали аккуратно вынимать из пакетов куличи разных размеров и крашеные во все цвета радуги яйца. Откуда-то появились чашки с блюдцами и электрический чайник. Светлана с Артёмом крутились вокруг стола, разливая всем кипяток.
– А мы только что из церкви, – объявила самая старшая из женщин, выкладывая паски на стол. – Батюшка сказал, что митрополит скоро приедет освящать место под новый храм. Наконец-то дождались! В старой церкви давно места всем не хватает, люди на улице стоят во время службы. За святой водой в очереди толпимся. А на Пасху вообще не протолкнуться.
– А где будут строить? – заинтересованно уточнил Вадим Николаевич. – В Затоне?
– Нет, храм будут строить в районе парка
– Да-да, точно! – подхватил Артём, кивая головой. – Я видел: там уже площадку расчистили под строительство, забором обнесли.
Все начали пить чай с куличами.
– Вы так и не дорассказали, Вадим Николаевич, – смеясь, обратилась к нему Светлана. Её глаза искрились озорством.
– Да, – сразу же отозвался Вадим Николаевич, готовясь продолжить. – Так вот…
– Подождите, Вадим Николаевич, – вдруг перебил его Сергей. Он поднялся со стула и подошёл к двери. Послышался короткий сухой щелчок дверной защёлки, оповещая всех о том, что отныне дверь изнутри заперта. После чего Сергей вернулся на своё место.
– Так вот, – начал Вадим Николаевич, поправляя свой бордовый жилет, – поехал я садить картофель на дачу. Весь день провозился – после «зимней спячки» с непривычки очень тяжело работается. Засадил участок и начал потихоньку собираться домой. Убрал инвентарь на чердак, помылся, переоделся и стал собирать сумку. Всё, что с собой брал из продуктов в тот день, съел, кроме полбулки хлеба. Ну не везти же его назад домой?! Решил подкормить птиц. Порезал хлеб и стал думать, где его лучше положить, чтобы птицы сразу нашли. На земле оставить? Как-то рука не поднимается – хлеб, как-никак. На крышу домика закинуть? Тоже не дело – скатится по шиферу на землю. В общем, решил оставить на крыше туалетной кабинки, поскольку там крыша не такая покатая, и птицам будет легче заметить издалека. Положил и пошёл собираться дальше. И что бы вы думали? – он слегка наклонился вперёд, печатка на его руке на миг озарилась ярким блеском. – Минут десять – не больше – прошло, сижу, зашнуровываю туфли и слышу, ворона кричит. Любопытство пересилило – выглянул в окошко. Ворона с кусочком хлеба в клюве взлетела с крыши туалета и улетела. Тут же другая прилетает, хватает кусок хлеба и улетает. Так, поочерёдно, они перетаскали куда-то весь мой хлеб. Под конец – когда они уже все куски унесли – одна ворона вернулась, сначала гуляла по крыше кабинки, прогуливалась вдоль её краёв по периметру, всё время поглядывая вниз на землю вокруг туалета – видимо, считая, что какие-нибудь куски упали с крыши вниз – и, убедившись, что ничего больше нет, улетела. И тут начинается самое интересное, – Вадим Николаевич выдержал драматическую паузу, обводя взглядом заинтригованных слушателей. – Она не полетела в ту сторону, куда они уносили куски хлеба, то есть к себе в гнездо, а полетела в сторону туалетной кабинки моего соседа по участку справа. Походила по ней, вдоль её краёв, поглядывая на землю, и взлетела. И полетела теперь уже на крышу туалета моего соседа по участку слева… – он активно зажестикулировал руками, вероятно, не столько указывая направление полёта птиц, сколько подчёркивая своё удивление. – Вы представляете? Ворона решила, что хлеб нужно искать только на крышах туалетных кабинок! Кто бы мог подумать? Я сам бы не поверил, если бы мне рассказали… – Вадим Николаевич, весело смеясь, начал заглядывать всем в лица, а добрые глаза светились, придавая особую атмосферу этому рассказу.
– Да-да, птицы невероятно умные, я читал об этом, – поддержал Артём, отставив пустую чашку. – Особенно вороны! Вы знали, что они умеют считать и понимают сигналы светофора? Однажды по телевизору показывали: ворона ждала, пока загорится зелёный свет, чтобы спуститься на дорогу и подобрать орехи, которые она специально бросала под колёса автомобилей, чтобы те их раздавили. Удивительные создания!
Михаил слушал Вадима Николаевича и Артёма вполуха, его внимание было приковано к Светлане и мальчику. Он не мог не заметить, как нежно она поправляла воротничок его рубашки, как ласково убирала непослушную прядь волос с его лба. Когда мальчик потянулся за куличом, Светлана заботливо подвинула тарелку ближе к нему, шепнув что-то на ухо и вызвав у ребёнка улыбку. Эти мелкие жесты, полные материнской заботы, окончательно убедили Михаила в его догадке, которая болезненно отзывалась где-то глубоко внутри, заставляя Михаила чувствовать себя обманутым, хотя Светлана и не давала ему повода строить какие-либо иллюзии. Михаил ощущал нарастающее раздражение. Он пришёл сюда в надежде на романтическое развитие отношений, а оказался на каком-то религиозном собрании, да ещё и с ребёнком Светланы. Это понимание вызвало у него чувство использованности. Он по-прежнему старался сохранять внешнее спокойствие, но под оболочкой сдержанности таился настоящий эмоциональный вулкан.
– А вы не обращали внимания, что животные всегда стараются заглянуть человеку именно в глаза? Вот мы, люди, можем понять намерения другого человека по его жестам, позе, общему поведению. А моя Муська всегда смотрит прямо в глаза, будто только там может прочитать мои мысли. Так забавно! – Светлана рассмеялась и повернулась к Михаилу. – А вы как думаете, Михаил?
Погружённый в свои мрачные раздумья, Михаил не сразу отреагировал.
– Животные? – пробормотал он, опуская взгляд на стол. – Мне нравятся собаки.
– У вас какой породы собака, Михаил? – поинтересовался Артём, глядя на него.
Михаил на мгновение растерялся, не понимая, что от него хотят.
– У меня нет собаки, – машинально ответил он, всё ещё пребывая в своих размышлениях.
– Умерла? – вновь прозвучал голос молодого человека, настойчиво пытающегося продолжить беседу.
– Нет, – несколько резко возразил Михаил, раздражённый тем, что его постоянно отвлекают.
«Какой назойливый пацан», – успел подумать он перед тем, как снова погрузился в свои внутренние переживания.
Окружающий мир потерял свои краски для Михаила, превратившись в размытое пятно звуков и образов. Осознание вероятного предательства Светланы ударило его молнией, оставив оглушённым и дезориентированным. В его душе бушевал вихрь эмоций: ярость сплеталась с обидой, образуя токсичный коктейль, отравляющий каждую клеточку его существа. Воздушные замки, которые он строил в своём воображении, рухнули, погребая под обломками его надежды и мечты. Веселье вокруг стало издевательским диссонансом его внутренней агонии. В его глазах образ Светланы изменился, приобретая черты расчётливой манипуляторши, готовой пойти на всё ради своих целей. «Ни дружба, ни дети, ни вера – ничто не свято для таких лицемеров», – с отвращением думал Михаил, погружаясь глубже в бездну гнева и разочарования, где каждая мысль жалила, словно оса.
Он сидел, окутанный тьмой гнетущих мыслей, не обращая внимания на оживлённую беседу вокруг. Разговоры и смех сливались для него в приглушённый беспорядок звуков, не проникая в сознание. Но вдруг его слух уловил нечто не совсем обычное, побудившее Михаила прийти в себя.
– В пгошлое воскгесенье наш хог исполнял такие кгасивые песнопения! – восторженно рассказывала девушка. – Я почувствовала, как благодать наполняет нашу цегковь.
«Ещё одна картавая, – Михаил окинул её презрительным взглядом. – Ещё бы: совершенство не станет обращаться за помощью к богу», – эта мысль лишь усилила его раздражение и чувство отчуждённости. Михаил ощутил, как растёт пропасть между ним и этими людьми, собравшимися за столом. Их вера, их общность, даже их физические особенности – всё это казалось ему сейчас чуждым и непонятным, лишь подчёркивая его собственное одиночество в этой компании.
– Вам ещё налить, Михаил? – услышал он своё имя спустя некоторое время.
Михаил поднял глаза на Светлану. Её смех, звонкий и беззаботный, резанул по его измученной душе. Этот радостный звук, такой неуместный в его мире разбитых иллюзий, вызвал новый приступ злости. Контраст между её весельем и его внутренней бурей был невыносим. В груди Михаила закипала ядовитая смесь обиды и ненависти. «Лицедейка, – с желчью подумал он. – Типичная история: муж-алкоголик, побои, пропитые деньги, развод, ребёнок на руках. И вот уже “боженька, помоги!” Теперь и Миша сгодится. Думаешь, можно построить счастье на лжи? Не в этот раз, дорогая моя. Не за мой счёт!» Каждый всплеск смеха Светланы отзывался в нём новым приступом гнева. Михаил чувствовал, как его одолевает брезгливость к этой женщине, которую он ещё недавно боготворил.
– Извините, мне уже надо идти, – сухо проговорил он, отведя глаза в сторону, и поднялся со стула.
– Давайте я вас провожу, – предложила она. – Как вам наша беседа? – спросила она, когда они вышли в коридор и прикрыла за собой дверь.
Михаил упрямо отводил взгляд, с трудом сдерживая накатывающие эмоции злости и отчаяния. Светлана же, ничего не подозревая, продолжала улыбаться своей открытой, бесхитростной улыбкой.
– Вы к нам ещё придёте в следующее воскресенье? – не дождавшись ответа на свой вопрос, она задала новый.