Провинциал. Книга 2
Шрифт:
Мы нашли относительно неплохо пережившую сегодняшнее утро комнату. Мои ребята затащили туда большой стол, кресел натаскали, и даже бутылку газировки и несколько высоких стаканов нашли.
Да, всё на высшем уровне, как в лучших домах, хе-хе.
Сами переговоры много времени не заняли, и прошли довольно легко.
Я изложил Февронье Климовне свои соображения о вариантах её будущего. В общем-то, основных вариантов было два.
Вариант первый. Она следует моим советам и отказывается от рода и каких-либо
За ней закрепляется только домик у моря с земельным наделом, и небольшая рента.
Эта рента обеспечит существование и её, и дочери, причём, на вполне приличном уровне.
В дальнейшем средств хватит и на то, чтобы профинансировать получение дочерью приличного образования.
В общем, вариант тихой жизни. Сравнительно безоблачной и независимой.
И вариант второй. Она не отказывается от рода. От меня она не получает ничего. Отправляется на улицу голая и босая, с малолетним ребёнком на руках.
Мало того, поскольку стараниями её покойного мужа на роде повисли довольно серьёзные кредитные обязательства, ей придётся еще и по этим обязательствам отвечать, так как к ней перейдут все права и обязанности главы рода.
Кредиторы, разумеется, начнут её изощрённо кошмарить с целью стрясти с неё хоть что-нибудь. Вплоть до того, что будут вынуждать заняться реализацией лишней, как они считают, почки.
Разумеется, слова о том, что у бедной вдовы нет ничего за душой, на них никоим образом не подействуют. И жизнь будет — врагу не пожелаешь. Как раз из той оперы, что живые позавидуют мёртвым, да…
Я тут описал далеко не все возможные последствия, которые могут на неё обрушиться при этом варианте.
И она оказалась вполне здравомыслящей дамой. Рассудив, что лучше синица в руках, чем утка под кроватью, она, после недолгих раздумий, согласилась на все предлагаемые мною условия.
Я связался с нотариусом, которого мне порекомендовал Сергей Карнаухов, и мы с ним договорились о встрече.
Всё надо было оформлять как можно быстрее, а то Февронья, хоть и приняла решение, но могла и изменить его, кто его знает, какие у неё мысли в голове крутятся.
На всякий случай, я решил пока никуда её и дочку не выпускать, и средств связи, соответственно, в руки не давать, чтобы полностью исключить фактор постороннего влияния.
Ещё одна проблема — это боевые действия.
Практически сразу после того, как Василий Силыч Троекотов изволил склеить ласты, я связался с Борисом, благо, радиомолчание соблюдать уже было не нужно.
Я сообщил ему об удачном завершении нашей операции, а он огорошил меня тем, что атаки на поместье пока продолжаются.
То ли нападающие ещё не в курсе, то ли начальнику гвардии Троекотова крышу снесло.
Скорее
Но если это начальник гвардии чудит, то я ему не завидую. С ним то, как с вдовой почившего лендлорда, я, если что, миндальничать не собираюсь.
Завершив переговоры с Февроньей, я сидел в одиночестве и обдумывал свои дальнейшие шаги.
Пока на руках нет заверенных документов, то, формально, поводов для прекращения огня нет.
И этим, вероятно, пользуется хитросделанный начальник гвардии Троекотовых. Возможно, он рассчитывает что- нибудь с меня стрясти лично для себя. Но доподлинно я его мотивов знать не могу.
Я снова связался с Борисом Ивановичем. Тот сказал, что стрельба и атаки, вроде как прекратились, но штурмовики никуда пока не ушли, а встали лагерем в непосредственной близости от усадьбы и включили поля отчуждения.
Похоже, они там что-то решают. Предполагаю, что наёмники, для продолжения боевых действий, требуют гарантий законности продолжения военных действий.
А начальник гвардии, руководящий операций, упирает на то, что всё пока на словах и призывает их исполнять договорные обязательства.
Времени у меня не много. Они могут возобновить атаки в любой момент.
Ребята, конечно, в обороне ещё некоторое время простоят. Но у нападающих численное преимущество, и они оборону нашу могут смять, в конце концов.
А значит что?
А значит, мне надо, кровь из носу, но как можно скорее заверить все соглашения с Февроньей Климовной у нотариуса.
Как только у меня на руках будут эти документы, я смогу зарегистрировать окончание войны и переход в мою собственность движимого и недвижимого имущества побеждённых. Филиал Имперской канцелярии регистрирует это быстро и без проволочек.
И с этого момента нападение на моё поместье — это уголовное преступление, строго караемое в соответствии с Имперским УК. Разбойное нападение, совершённое группой лиц по предварительному сговору и с применением технических средств. Тут и пожизненную каторгу можно огрести.
А наёмники, они себе не враги, и конфликтовать с Империей не будут ни при каких раскладах…
Решено, беру с собой девчонок, вдовушку свежеиспечённую, пару гвардейцев, запрыгиваю в навороченный троекотовский флайер, стоящий рядом с поместьем, и лечу к нотариусу.
Флайер, надо сказать, был, если и не премиум класса, то близко к этому.
Вооружение, как у лёгкого атмосферного истребителя, отличное бронирование, мощнейшие поля отторжения.
Не флайер, а дракон просто.