Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот.
Шрифт:
— Если бы умер, Ира бы позвонила.
— Ах, ну да. Ваше местное радио.
— Ничего не радио. Просто за своих мы переживаем.
— Ага, я и вижу. Переживаете, сил нет. Знаете, кто это сделал, и молчите, лицемеры.
— Мы не знаем, кто! — зашипел Кот. — Мы лишь предполагаем, за что. С некоторой долей вероятности.
— И за что? — тотчас уцепилась Сима.
В эту секунду в приемную зашел Круглов. Он окинул невнимательным взглядом Симу и Кота, спросил:
— Можно?
— Нужно, — торжественно
— К вам можно, гость наш дорогой и столичный?
Две пары глаз негодующе уставились на нее, но Сима лишь надменно улыбнулась.
— Кто там? — донеслось из-за закрытой двери.
Сима открыла было рот, но Круглов поспешно вмешался:
— Следователь Круглов Сергей Витальевич. По вашему распоряжению. Временно исполняю обязанности начальника участка.
— А сам начальник где? На кладбище, судя по количеству крови в его кабинете? — все так же из-за двери спросил столичный гость, не предлагая, впрочем, следователю войти.
— Никак нет. В больнице.
— В морге, не иначе. Просто великолепно. Кто дело ведет?
— Я.
— Еще лучше. Ну, заходите скорее, временный вы наш. Расскажите, поведайте, что за балаган творится в вашем отделении?
Этот свойский тон вкупе с сердечными нотками, проскальзывающими в голосе проверяющего, привели Круглова в тягостное смятение. Он нервно одернул пиджак, повел головой вправо-влево, сглотнул, и с видом человека, идущего на плаху, повернул ручку двери. Щелкнул, открываясь, замок, следователь потянул на себя дверь и вошел — Сима и Кот с одинаково любопытными физиономиями наблюдали за ним.
— Как думаешь, что будет? — спросила Сима, забыв на какое-то время о своих обидах.
— Да ничего не будет, — пожал плечами Кот. — Сергей Витальевич доложит как есть.
— Но… ты же говорил, он знает причину, по которой Г.В`эшечку чуть не убили. Или это ты только мне не хочешь говорить?
Кот заметно смутился, но продолжал стоять на своем — мол, все будет хорошо. Не о чем волноваться. Рассказал, что проверка занимает обычно не более трех-четырех дней, не важно, рабочих или календарных, и главное, продержаться это время, а затем расследование нападения на шефа пойдет полным ходом.
— Продержаться? Что значит, продержаться? — уточнила Сима, которую эти недомолвки раззадорили до неприличия, но Кот вновь невнятно пожал плечами и свои слова пояснять отказался.
Круглов из кабинета вышел быстро, даже слишком — словно его под мягкое место пинали сапогом.
— Ну что? — накинулась на него Серафима. — Как прошло?
Сергей Витальевич глянул на нее дико и бросил отрывисто:
— Прошло. Груздева, Тройкина ко мне. С докладом. И пусть все материалы по делу захватит.
— Что значит, все материалы? — Егор посмотрел на Серафиму, как на дурочку. — Нет никаких материалов — кроме моих догадок и домыслов. Плюс заключение патологоанатома да отчеты по первичному осмотру места преступления. Хотя лично у меня вызывает сильные подозрения это место…
— Что за место? — не могла не спросить Сима, в душе которой разом всколыхнулись воспоминания о свечке и остаточной ауре в кабинете Г.В. — Что в нем не так?
— Да все не так, Сим-Сим. Все не так — как сказал бедняк. Не смешно, зато в рифму. Я, между прочим, стихи пишу время от времени, и, говорят, неплохо получается. Хочешь, почитаю?
— Не стоит. У нас мало времени. Тебя Сергей Витальевич ждет.
— Черства. Черства и непреклонна. Ты подумай, Сим-Сим, хорошо подумай. Через пару лет роза-то подвядать начнет…
— Какая роза? Ты о чем?
— Кому ты нужна будешь в морщинах да сединах, а я…
— Так, понятно, — усмехнулась Сима. — Я сейчас пойду и доложу Круглову, что ты не готов отчитываться, потому что вместо работы стишки пописываешь. Ему и зачитаешь.
— Я всегда готов, — двусмысленно возразил Егор, — и жажду тебя в этом убедить. А с Серёней я сам как-нибудь. Он у себя?
Сима кивнула. Спросила:
— Ты не договорил. Что там с местом преступления?
— Такая симпатичная и такая настырная. Тебе зачем эта информация? Кто много знает — много плачет, и не видать тому удачи…
— Опять в рифму, — похвалила Сима. — Интересно мне. Да и Михалыча жалко. Все думаю, не могла ли я тогда помочь. Когда по голове словила… ты, кстати, ничего не накопал по моему случаю?
— Накопал. Только опять же не для чужих ушей. Круглову доложу. А ты можешь идти дальше бумажки перебирать.
— Ну, Егор, ну скажи, пожалуйста. Я переживаю очень.
Егор нарочито грустно вздохнул и полным сознания собственной значимости голосом поведал:
— По твоему делу — ничего конкретного. Каких-либо следов преступника обнаружено не было. Свидетелей тоже нет. Ударили тебя палкой — она валялась в мусорном баке неподалеку. Ни отпечатков на ней, ни других улик, изобличающих нападавшего, не обнаружено. Поскольку мотивом преступления был не грабеж, отрабатываются другие версии.
— То есть, по моему делу — ничего, — подытожила Сима.
— Вроде того. Сим-Сим, давай начистоту. Даже если кто-то ударил тебя по голове со злым умыслом — невелика беда. На фоне остального. Не убили же, в конце концов. Тут уж, прости, действуют приоритеты, расставленные начальством. Которое, кстати, в больнице отлеживается. Слушай, ты все-таки подумай насчет свидания в эту пятницу. Я свободен, открыт для новых отношений и готов к покорению вершин — секса бог и господин.
— Ты просто поэт, — отметила Сима машинально и вопросила: — Подожди, вершина — это я? Иди ты, Егор, лесом. Лучше скажи, что с Михалычем.