Проводник
Шрифт:
— Да-да, конечно, — Эндрю торопливо потянулся за бумажником и отсчитал десять сотен. — Вот.
— Благодарю, — Макс неспешно запрятал купюры в кармашек и вжикнул молнией. — Да, чуть не забыл, — запоздало хлопнул себя по лбу, — проклятый склероз! Теперь самое главное. Руку дай.
Эндрю заинтригованно протянул правую руку.
— Не, левую, — мотнул головой Макс.
— Пожалуйста.
Сделав вид, словно собрался гадать по ладони, Макс ухватился за тонкий мизинец и резко вывернул вбок. Сустав
— Ай!
Эндрю скривился от боли.
— Ты что, спятил?
— Извини, сынок, — вздохнул Макс. — Больно конечно, но это был прощальный подарок Оракула.
— Подарок? — баюкая руку, возмущённо вытаращился Эндрю. — Это ты называешь прощальным подарком? Папаша, да ты меня чуть инвалидом не сделал!
— Спокойно, парень. Это обычный вывих, даже не перелом. Скинуть акции ты без проблем сможешь и правой рукой, зато во вторник у тебя появится веский повод назначить утренний визит к своему личному врачу.
— Вообще-то к врачу я могу сходить и сегодня и в понедельник, — с вызовом глянул Эндрю.
Мистическое обаяние прощальной встречи мигом улетучилось. Чудной старик точно бывший вояка. Что палец сломать, что человека убить. Какой-то бездушный сумасшедший садист.
— Можешь, — спокойно кивнул Макс. — И сегодня, и завтра. Но если хочешь остаться живым, ты обязательно сделаешь это и утром во вторник…. Агентам ФБР скажешь, что неудачно сыграл в бейсбол и очень беспокоился за вывихнутый сустав. Всё, прощай, — тяжело поднялся и, не оглядываясь, захромал по аллее. На душе скребли кошки.
Эх, всё-таки славный малый, зачем так было с рукой… Это же садизм в чистом виде. И если бы Алекс так горячо не уверял, что это спасёт жизнь бедного парня, то ни за что бы…
На секунду прикрыв глаза, вспомнил карту, и рассеяно поглядывая по сторонам, неспешно побрёл на северо-восток. Очередная галочка гениального плана поставлена, теперь можно позаботиться и о ночлеге. Судя по адресу, это совсем недалеко, четыре квартала. А там глядишь, и с хозяйкой удастся договориться. Пять дней всего, а там хоть и не рассветай.
Минут через сорок, сверившись с табличкой, свернул с главной улицы в тесный проулок. Добрался до старого трёхэтажного дома и тяжело дыша, опёрся о стену передохнуть.
Нет, с пациентом определённо надо что-то делать. С такой одышкой долго не протянуть, а уж про зубодробительный скрежет в коленях вообще лучше промолчать. Надо бы малость подлечиться. Хотя, навряд ли у старины Билли есть медицинская страховка. Таких желанных пациентов в больничке ждут просто с распростёртыми объятьями. Обнимут, расцелуют и сразу отправят отдохнуть рядом с Эмили, чтоб долго не мучился. Как там, могила горбатого справа? Во-во. Иных уж нет, а тех залечим…
Посмеиваясь в бороду, собрался с силами и вжал кнопку дверного звонка. За дверью прерывисто зачирикало нечто напоминающее отчаянно захлёбывающуюся в воде канарейку.
— Х-м-м, весёленький звоночек…
Несмотря на весёлость, на звонок никто не прореагировал. Вежливо подождав секунд пять, снова вдавил кнопку.
— Да иду, иду уже! — послышался раздражённый женский голос. — Ходют тут, трезвонят с утра до ночи…
Дверь распахнулась. На ходу запахивая халат, необъятных размеров всклокоченная старушка раздражённо тряхнула бигудями и строго оглядела с головы до ног.
— Ну чего растрезвонился, шлимазл старый! В полицию захотел?
Макс завис, пытаясь определить язык. Вопрос прозвучал понятно и непонятно. Вначале явно русский, потом какой-то непонятный переход, потом английский.
— Я, э-э-э….Не, в полицию не надо. А что такое шлимазл?
— О, русский что ль? — подобрела хозяйка. — Насчёт квартиры?
— Да. Мне нужна… э-э-э, баба Глаша.
— Глафира Иосифовна я, — усмехнулась старушка. — Так что насчёт квартиры?
— Да вот, объявление видел.
— Ну раз видел, так заходи, — посторонилась Глафира Иосифовна. — Чего в дверях-то стоять, — грузно протопала по коридору и небрежно махнула рукой:
— Вот тут ванна, вот туалет, там кухня. А вот и комната, — щёлкнула ключом и распахнула дверь.
Макс просунул голову и огляделся. Шкаф, стол, кресло, кровать, телевизор. Чистенько, окошко приоткрыто, воздух свежий.
— А у вас случайно тут не шумно? — озабоченно проковылял к окну. — А то боюсь, не усну.
— Нет, откуда, — отмахнулась старушка. — Район у нас тихий, слава богу. Ну так что, берёшь, не берёшь?
— Хмм…. А денег сколько?
— Ой, да господи боже ж мой! Спрашивать меня сколько денег! Даже и не думай, у меня всё по-божески, всего сотня в неделю. А если хочешь ещё и завтрак, обед и ужин, так ещё две сотни сверху…
Макс задумчиво почесал подбородок.
Значит итого три сотни…. В принципе, нормально. Зато с продуктами и готовкой не париться. Хотя, чего теперь скупердяйничать, вон брокера на тысячу баксов раскрутил, так что хватит на целую неделю с гаком. И даже на неприкосновенный стратегический запас останется. Должок надо возвратить по-любому.
— Конечно беру, такой-то пансион… Деньги сразу или постепенно?
— Ух, шустрый какой, — улыбнулась старушка. — Конечно сразу.
Макс потянулся за пазуху и элегантным жестом вытянул три сотенных.
— Битте, прошу.
— Ой, глядикось, какой весь битте-дритте, — Глафира Иосифовна тщательно оглядела купюры на просвет и по-хозяйски запрятала в карман. — Сам-то откуда такой шустрый? Не с Одессы часом?
— Не помню, — потупился Макс.
— О как, — понимающе глянула хозяйка. — Инсульт что ль?