Проводник
Шрифт:
— А-а-а! Это понимать!
— Вот и отлично, — усмехнулся Макс, — диалог цивилизаций налажен. Моя твоя понимай…. Послушайте, преподобный. А что насчёт их оплаты, всё в силе? Один топор сейчас, второй по возвращении? Не проще ли им дать по полсотни баксов, и пусть сами покупают, что хотят?
Пастор покачал головой.
— Вы не понимаете, Джон. Взгляните на них. Это же истинные дети природы. У них совершенно другое мерило жизненных ценностей. Им не нужны деньги. Для них имеют значение только вещи, да и то не все. К примеру, чтобы вы имели хотя бы примерное представление, в их затерянных в джунглях племенах всего за один топор можно купить невесту.
— Ого, — восхитился Макс. — То есть, вы хотите сказать, по возвращении они станут настоящими богачами?
— Именно, — улыбнулся пастор. — Собственно, поэтому Бонту и вызвался с вами идти. Он из бедной семьи, богатств не имеется, а ему очень нужна женщина.
Макс с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.
— Понимаю, основной инстинкт, куда деваться. Что ж, надо помочь ему в этой маленькой беде…. Вот что парни, — повернулся к аборигенам. — Слушайте меня внимательно. Вы отведёте меня в джунгли, куда я скажу. Потом приведёте меня сюда, и я дам вам за это три, — для пущей убедительности поднял три растопыренных пальца, — целых три топора! Понимаете меня?
Глаза аборигенов округлились.
— О-о-о! Три топор хорошо! Три много-много! Моя рад!
— Вот и отлично, моя тоже рад. Будем считать, контракт подписан. В общем, завтра с утра жду вас на пристани. Берите необходимые вещи, если они у вас есть, конечно, и отплываем. Всё понятно?
Ответный зависший взгляд сказал больше, чем любой самый красноречивый ответ.
— Они не понимают, Джон, — тихо вмешался пастор. — Подберите слова попроще.
— Да это я уже и сам вижу, — проворчал Макс. — Похоже, зависли до утра. А точно нет кого-нибудь посмышлёней?
— К сожалению, — вздохнул Смит. — Та неприветливая местность, которую вы назвали, не пользуется особой популярностью у европейцев.
— Эх, ладно, — сдался Макс. — Будем работать с тем, что есть. Короче, слушайте сюда, парни. Утром ищите меня на лодке, у реки, понимаете? Утро, лодка, река, масса Джон, ждать.
Лица аборигенов просветлели.
— А-а-а, понимать! Лодка. Моя ждать масса Джон утром.
— Гляди-ка, соображают! — возликовал Макс. — Всё, ребята, тогда до завтра! И помните, целых три топора ждут вас!
— Много топор хорошо! Пока-пока, масса Джон! — весело помахав на прощанье, парочка развернулась и потопала к воротам, оживлённо переговариваясь.
— Уфф, — вздохнул Макс. — Наверно и я тоже поехал, преподобный. Катамаран надо загружать. Там же и заночую, вещички посторожу. Утром часов в девять отплываю. Спасибо вам за всё. Надеюсь, ещё свидимся.
Пастор с чувством перекрестил вслед.
— Да хранит вас господь, Джон…
Глава 21
Тяжёлый удар сотряс борт. Душераздирающе проскрежетав по дюрали, что-то огромное стукнуло об левую гондолу.
Заспанно протирая глаза, Макс схватил пистолет и выскочил из каюты. Щёлкнув предохранителем, осторожно заглянул через поручень.
Ну и долбануло, чуть с кровати не упал. Кого ещё там принесло? Если крокодил, и здоровый, то целиться только в голову, иначе не возьмёт. Пастор ведь ещё специально предупреждал, что с утра надо быть наготове. Эти зубастые ни свет ни заря погреться вылезают куда ни попадя. И сцапать кого-нибудь заодно.
Вглядевшись в мутную взвесь, криво усмехнулся, опуская оружие.
— Тьфу ты, чёртова деревяшка…
Словно обидевшись, осклизлое суковатое бревно разочаровано развернулось и скрылось под водой.
— Доброе утро, масса Джон, — с пристани послышался знакомый гортанный голос. — Пусть твоя нас не стреляй, мы ждать твоя спать тихо-тихо.
Макс повернулся, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
— Да, молодцы, масса Джон хорошо спать. Стрелять не буду.
Нет, с этим твоя-моя надо что-то делать. Если и дальше разговаривать таким исковерканным языком, то месяца через два можно легко перейти на облегчённый папуасский. Хочешь, не хочешь, придётся ребятам английский подтягивать.
Аборигены заулыбались.
— Мы придти плыть. Ты говорил утро.
— Ну, раз пришли, так заходите, — Макс с натугой выдвинул трап. — Вещи ваши где?
— Вещи? — Мбисин озадаченно замер посреди трапа. — А-а-а, вещи тут, — похлопал по оттопыренному карману шорт.
— Да? И что же у тебя там? — заинтересовался Макс. — Небось, складная базука?
Аборигены не оценили юмора.
— Нет. Базука нет. Моя хорошие вещи. Надо показать масса Джон.
Мбисин легко взбежал по трапу и уселся на палубу. Потянулся в карман и деловито выложил ржавый перочинный ножик, трут и сточенное кресало, смотанную леску с крючком.
— Богато, — одобрил Макс. — Ну а ты, Бонту, чего молчишь? Что у тебя?
Младший застенчиво улыбнулся и продемонстрировал складной нож.
— М-да. Что-то маловат. Только не говорите мне, что вы с этим ножичком ходите в джунгли. Разве что для зубочистки.
Аборигены переглянулись и что-то переспросили друг у друга. Мбисин покачал головой, раскрыл лезвие и пояснил:
— Нет. Этот нож плохой в джунгли. Только идти здесь. Хороший увидит, полиция сядет в тюрьма.
— А, понятно. Ты наверно хотел сказать, если найдут с хорошим ножом, полиция в тюрьму посадит, да?
— Да, — воодушевился Мбисин, лихорадочно подбирая слова. — Белая тюрьма плохо. Бить сильно, еды нет. Поэтому здесь нож плохой. Мужчина нельзя совсем без ножа. Тогда женщина.
— Женщина? Сурово. Вот оно оказывается, как у вас всё закручено. Ну ладно, как будем в джунглях, так и быть. Выдам вам обоим вот по такому ножичку, — Макс широко развёл руки. — Во. Как раз метр. Реальный тесак для реальных мужиков.
Чёрные глаза удивлённо расширились.
— Такой нож есть?
— Есть-есть, — усмехнулся Макс. — В Греции всё есть.