Проводник
Шрифт:
– Руам, подожди!
А парень и не торопился уходить. Он стоял, осматривая поляну, на которой вчера была глубокая расщелина. Сейчас о бездонной трещине ничто не напоминало.
– Жду, ваше высочество.
– Зачем тебе мой брат? – постаравшись напустить на себя грозный вид, спросила она.
– А как бы иначе я смог познакомиться со столь очаровательной девушкой? – Ответ был явно рассчитан на то, чтобы обескуражить решительно настроенную амазонку.
– Да я… ты… у нас… Как ты смеешь мне грубить! – наконец выпалила она.
– Прошу прощения, ваше высочество,
Дочь Ярланда заметила небольшое сходство нового телохранителя с мачехой, но озорной блеск в глазах юноши и его добродушная улыбка делала их абсолютно разными. Злясь на себя, принцесса отметила, что голодранец кажется ей симпатичным. С этим нужно было срочно что-то делать.
Ее щеки снова окрасил румянец, но грозные нотки из голоса не исчезли:
– Не пытайся меня перехитрить. Я знаю, что ты обманом влез в нашу семью, но не надейся, что сможешь погубить брата. Я опытная волшебница и буду наблюдать за каждым твоим шагом! Так что ты и не заметишь. Понял?
– Конечно, – кивнул он. – Я весьма польщен вниманием столь обаятельной особы. А можно один уточняющий вопросик?
– Какой?
– Ночью вы тоже будете за мной приглядывать?
– Всегда! – запальчиво ответила Илинга.
– А вас не будет смущать тот факт, что я сплю абсолютно голым?
– Негодяй! – Лицо принцессы стало пурпурным, и она убежала.
«Хорошая девчушка, – подумал сын Гамуда, проводив взглядом ее стройный стан. – И почему она считает, что я собираюсь навредить принцу? Чепуха! Да вы мне только скажите „свободен“ – и на следующий же день ноги моей не будет в этом городе. А то поставят тебя перед выбором: петля или служба наследнику. И будь любезен…»
Цепи с Руама сняли вечером того же злополучного дня. Затем сапожнику доходчиво втолковали, что без служения его высочеству в качестве личного телохранителя он просто не мыслит своей дальнейшей жизни, и для пущей убедительности прямо ночью перевезли во дворец мать брюнета. Ее приняли помощницей младшей кухарки, после чего мысли о побеге не посещали голову молодого человека, прикованного к Тарину невидимой цепью. Покинуть охраняемую воинами и магами территорию дворцового комплекса без соответствующего разрешения было довольно сложно даже могучим чародеям, так что Ширад имел полную гарантию покорности нового телохранителя. В ходе разговора с чужаком выяснилось – мать тот в беде не оставит.
Принцессе, естественно, о подобных обстоятельствах никто не сообщал. Брюнет понимал это и не обижался на девушку.
«Она просто любит своего брата, беспокоится за его жизнь, а кто-то уже, наверное, наплел ей всяких глупостей. Неужели у меня появились завистники? Как же я об этом сразу не подумал… А ведь действительно! Я меньше месяца в Разахарде – и на тебе: личный телохранитель его высочества. По-моему, эту должность дают лишь дворянам, и то не всяким… – Паренек даже присвистнул от пришедшего на ум объяснения. – И тут появляюсь я. Едва не проваливаюсь в яму, потом чудом избегаю петли – да вдруг оказываюсь первым кандидатом в телохранители. Остолбенеть!»
В детстве, когда маленький Руам рассказывал о мечтах быть принцем и жить в огромном дворце, отец всегда недовольно ворчал:
– Лучше сидеть в клетке со зверями, чем в королевских палатах.
– Почему?
– Со зверьем можно договориться, а с теми, кто вертится около трона, лучше не встречаться. За один день тебя трижды обманут, дважды продадут и один раз попытаются убить. Причем без особой на то надобности.
Сейчас слова Гамуда обрели для юноши конкретный смысл.
«А почему отец никогда не говорил, откуда он знает?.. Неужели когда-то служил при дворе? Мать тоже ни о чем таком не упоминала…» – Задумавшись, парень вошел в казарму.
Трехэтажная постройка в северной части дворцового комплекса ничем не была похожа на строения, предназначенные для размещения армейских подразделений. Ни внешним видом, ни внутренним убранством. Здесь проводили время отдыха офицеры личной охраны его величества, телохранители первых лиц при дворе Ярланда и волшебники, нанятые на временную службу. Естественно, почти у каждого из них был свой дом в городе, но в случае чрезвычайных ситуаций обитатели казарм оставались ночевать по месту военной приписки.
Руаму выделили апартаменты на нижнем, по большей части пустовавшем этаже здания. Высшее дворянское сословие, представленное здесь отпрысками ландграфов и виконтов, занимало третий, бароны и баронеты расположились на втором. И только Ширад и два волшебника из караульной службы, которые не имели другого жилища в городе, являлись соседями нового телохранителя.
Парню выделили три комнаты, не считая небольшой прихожей. Он представления не имел, как здесь жить, да еще одному. Самая большая хибара, которую семье удалось купить еще в Шунгусе, была меньше каждой из его нынешних комнат.
«Жизнь налаживается!» – сказал бы любой другой на его месте, но Руам постоянно испытывал здесь страх – и за себя, и за мать. Почему – он пока и сам не знал.
– Ну и где этот выкормыш черепахи и удава?! – раздался громкий бас Длойна. – Я что, должен сам вытаскивать его из теплой постельки?
– Ой! – вскрикнул новый постоялец королевских казарм. – Мне же на тренировку пора!
Длойн являлся учителем фехтования бойцов королевской охраны. Вольная жизнь Руама закончилась, и к этому следовало привыкать.
– Да что за невезение, разрази меня варзом! – Тарин выругался, зацепившись сандалией за торчащий поперек тропинки корень.
Принцу еще после вчерашнего падения следовало сменить слегка растянувшуюся обувь, но уж больно удобно она сидела на ноге. И вот результат!
«Ну и дела! Телохранителем у меня числится настоящий сапожник, а я без обуви. В самый „подходящий“ момент». Кожаная сандалия разорвалась окончательно, а идти на прием в одной – позорить двор. Пришлось сделать незапланированный крюк по коридорам дворца.