Проводник
Шрифт:
— Скажи что-нибудь, — сказал Финн позади меня. — Скажи, о чем ты думаешь.
Я повернулась, облокачиваясь о столешницу.
— Я… — я закусила губу и с дрожью выдохнула. — Я не знаю, что думать. Я даже не знаю, с чего начать.
Он зацепился большими пальцами за карманы своих джинсов, спустив их ниже на талии.
— Как на счет того, чтобы сказать мне, что ты хочешь знать, и я расскажу тебе.
Прежде чем я смогла придумать вопрос, еще одно воспоминание сбило мое дыхание и окутало мои мысли.
Небо
Живот скрутило, колени задрожали, угрожая уронить меня. Я осела у стола.
— Я тебя знаю. Я хочу знать, откуда я тебя знаю.
Финн схватился за заднюю часть шеи и застонал.
— Для начала мы можем поговорить о чем-нибудь еще? О чем угодно.
— Ты это делаешь? — Я так сильно схватила и сжала в руках венчик, что руки чувствовались онемевшими. — Ты показываешь мне эти вещи? Сны?
Я ждала, что он скажет мне, какая я сумасшедшая. Что я все придумала. Боже, я по-настоящему хотела, чтобы он сказал мне, что спятила. Поскольку никто не собирался верить в альтернативную версию. Альтернативная версия означала бы, что я провела лето в психиатрической клинике просто так.
— Я ничего тебе не показываю, — сказал он. — Я — просто душа, Эмма. У меня нет способности заставить тебя видеть вещи.
Тогда все это было реально. Я не знала, что сказать. У меня было столько вопросов, но от этого все у меня кружилась голова. Я достала из шкафа муку и сахар и поставила их на столешницу, таким образом, мне не придется смотреть на него. Я не могла ясно мыслить, когда смотрела на него.
Финн выдвинул табурет и сел. Его взгляд прошелся по захламленной столешнице.
— Что ты делаешь?
— Делаю черничные кексы, — сказала я. Это звучало нормально. Мне нужна нормальность.
— Сейчас? — Он выгнул брови дугой.
Я заправила волосы за ухо и почувствовала, что покраснела.
— Я… я пеку, когда нервничаю. Это помогает мне успокоиться. Помогает мне думать.
Его губы сложились в легкую улыбку.
— Моя мама раньше так делала, когда она не могла спать. Мы просыпались и находили достаточно пирогов, чтобы накормить небольшую страну. Она не ложилась спать всю ночь, пекла и всегда оставляла один для нас. Она всегда раздавала остальные.
— Ты сказал «раньше делала». — Я прикусила нижнюю губу и поиграла с ручкой венчика. — Почему она не делает этого теперь?
Взгляд Финна опустился к захламленному столу, но я могла сказать, что он видел что-то еще, чего не видела я. Наконец, он нарушил тишину и произнес:
— Она умерла.
— Мне жаль. — Я не знала, о чем я сожалела больше. О том, что его мама была мертва, или что он был мертв. Сводили с ума даже мысли об этом.
— Не нужно. Все умирают, — сказал он, в его голосе звучала твердость. Он наблюдал, как я отмерила муку и высыпала ее в миску, мои руки дрожали настолько сильно, что большая часть вместо этого просыпалась на столешницу. — Я заставляю тебя нервничать?
— Да. — Я села на пол. — Но, возможно, я перестала бы так нервничать, если бы ты не сидел так, будто все нормально. Потому что это не так. Это… это основательно не нормально.
Финн кивнул, его глаза поглощали меня с каждым мгновением. Вентилятор, который я поставила на кухне чуть раньше, вращался, задувая несколько прядей волос мне в лицо и задевая мои ресницы. Я не могла не заметить, что волосы Финна не шелохнулись.
Не в силах объяснить это, я прижала миску к животу и начала закидывать оставшиеся ингредиенты. По крайней мере, это помогало мне отвлечься от беспорядочного чувства, переполнявшего во мне. Помогало мне отвлечься от того факта, что я стояла здесь и говорила с призраком. Если он вообще им был. Я смотрела, как комочки муки и черники кружились и сливались во взбитое жидкое тесто. Если бы только жизнь была столько проста, как это.
Финн стоял позади меня. Я повернулась, и воздух встал у меня по поперек горла. Я даже не слышала, когда он приблизился.
— Что ты делаешь? — сказала я, мой голос дрожал почти также как и колени.
— Я думал, тебе нужны ответы.
Я закрыла глаза, позволяя его необычно низкому голосу расплавить меня.
— Нужны.
— Тогда прикоснись ко мне.
— Все в порядке. — Я прижалась к столешнице позади меня, упрекая себя за то, что я зажалась в углу. — Ты говоришь, что ты мертв. Я тебе верю.
Взгляд Финна переместился к моему рту, затем снова к моим глазам.
— Все равно, прикоснись ко мне.
Глава 12
Финн
Эмма ничего не ответила. Я смотрел, как она кусала верхнюю губу, несомненно, обдумывая, было ли это хорошей идеей.
Она неуверенно подняла руку.
— Не двигайся. Я закричу, если ты двинешься. У моей мамы есть ружье, а живет она по девизу «сначала стреляй, а уж потом задавай вопросы», просто чтоб ты знал.
Я улыбнулся.
— В любом случае мне это не повредит.
Она легко прикоснулась к моей груди. Нырнув все дальше рукой, пока ее ладонь не оказалась в промежутке между моими легкими. Я закрыл глаза и сдержал стон. Это чувство. То, которого мне не хватало.
Эмма отдернула руку.
— Ты… ты дышишь.
Я опустил взгляд вниз на свою грудь, которая колотилась, будто я пробежал марафон.
— Да.
— Ты не дышал минуту назад. Т-т-тебе нужно дышать, если ты…
Я следил за тем, как моя грудь медленно вздымается и опускается.