Проводник
Шрифт:
В нем говорилось, что можно было сделать следующее: повесить лошадиные подковы на двери и зажечь свечи. Я потрясла головой. Да, мама непременно одобрит то, что я развешу подковы по всему дому. Я продолжила читать о медиумах и экзорцистах. Возможно, это были одни из лучших вариантов, но мама бы точно потребовала объяснений, если бы увидела, что я привела кого-то, чтобы очистить наш дом от нежеланных духов. Должно было быть что-то. Я полистала вниз и остановилась.
Наполните ваш дом запахом шалфея. Откройте все окна в вашем доме и зажгите один пучок сушеного
Этот способ казался вполне легким. Мне потребуется что-то, хранившееся на нашей кухне, что не привлечет ко мне внимание. Все остальное казалось просто смехотворным. Хотя, а что не было таковым в этой ситуации? Я кликнула на другой сайт, читая заклинания, песни и молитвы, откладывая их изучение на потом. Некоторые из них были достаточно короткими, чтобы сразу их запомнить, как я и сделала. Кэш бы сказал, что это глупо. Мама сочла бы меня сумасшедшей. Но больше мне ничего не оставалось. Это было единственное, что я знала как сделать.
Кэш засунул голову в мое окно, и я захлопнула ноутбук.
— Твоя мама уже в постели?
Облегчение захлестнуло меня, когда я опять посмотрела на часы. Было немного за девять, и она еще была на своей встрече. Я задумалась, собиралась ли она вообще вернуться домой. Я вытащила мысли о ней с кем-то кроме моего папы из головы, кивнула и отбросила их прочь.
— Хорошо.
Он ухмыльнулся, бросил сумку в мое окно и влез следом.
Я уставилась на сумку.
— Что произошло?
Он плюхнулся на мою кровать и извлек DVD.
— Ничего.
— Сумка на ночь ничего не значит.
Он пожал плечами и порылся в коробке с DVD.
— Капитан Жопоголовый проиграл дело. Я не испытываю желание иметь дело с его дерьмом сегодня вечером. Это все.
Это было всем, что он должен был сказать. Это было всем, что он должен был сказать в течение прошлых одиннадцати лет. Благодаря этому моя комната принадлежала Кэшу почти так, как она принадлежала мне. Я вздохнула и засунула его сумку под свою кровать, таким образом, мама не увидит ее, если войдет.
— Ты не заберешь мою любимую подушку снова.
Я выдернула мою подушку из-под головы Кэша и включила DVD проигрыватель. Учитывая все, что произошло ранее этой ночью, я не думала, что смогу смотреть большую часть этих фильмов, но все же было приятно отвлечься и посидеть рядом с Кэшем, когда он был мне нужен.
Фильм начался, и низкокачественные, покрытые рябью полосы и прически восьмидесятых осветили экран, но я не могла сосредоточиться на нем. Все, о чем я могла думать — был Финн.
— Ты готова рассказать мне, что случилось? — Кэш толкнул мне локтем в бок. — У тебя было тринадцать с половиной часов пространства, чтобы обдумать все. Не то, чтобы я считал.
Я покачала головой. Я не думала, что когда-либо буду готова. Возможно, это навсегда останется чем-то только для меня. Я не хотела портить время, которое проводила с Кэшем, пытаясь убедить его в вещах,
— За то, у меня есть настоящий подарок для тебя. — Я потянулась через Кэша и достала маленький зеленый фотоальбом из ящика моего прикроватного столика. Я бросила его на колени Кэша и улыбнулась, когда он взял его и начал просматривать фотографии. — Я распечатала их сегодня. Я не могу использовать большинство из них для ежегодника, так что возьми себе. Любой шантаж, какой твое маленькое злорадное сердце может пожелать.
— Эти с костра?
Это были все они, за исключением фото с Финном.
— Да.
— Я буду разочарован? — спросил он.
— Сомневаюсь в этом.
— Ты… — Кэш пытался удержаться от смеха над фотографией. — Просто удивительная. Ты знаешь об этом, верно?
Я пожала плечами.
— Серьезно. У тебя есть будущее в качестве ярого члена папарацци.
Слово «будущее» испортило мне настроение, но я не показала этого. Даже когда папа умер, я ждала логического конца. Судьба придет и за мной. А теперь, когда Финн утверждал, что какой-то сумасшедший призрак намеревался превратить мою жизнь в настоящий ад, мне стоило поинтересоваться, какого рода будущее припасли для меня.
Кэш пролистал несколько фотографий, посмеиваясь, потом поднял брови и повернул альбом ко мне, чтобы показать его фотографию поцелуя с Тинли.
— Что? — спросила я. — Ты сказал, что хочешь развлечений. Просто подумай о возможности шантажа.
Кэш ухмыльнулся и вынул фотографию из-под пленки. Он сложил ее и сунул в задний карман.
— Хорошая попытка, но эта фотка отправляется прямо в печь.
— Ты не хочешь придержать ее, чтобы у тебя было что-то, что можно показать внукам? Я могу распечатать одну размером восемь на десять, если хочешь.
Кэш покачал головой.
— Нее, этой я дам еще недельку. Может две.
Я изучала лицо Кэша, когда он просматривал фотографии, останавливаясь на любой, чтобы посмеяться. Все думали, что он был прекрасен. Никто не знал то, что знала я. Он был поврежден, точно так же, как и я. Возможно, не таким же образом, но когда он был грустным маленьким шестилетним мальчиком на моем крыльце, что-то в нем сломалось. Я задумалась, найдет ли он когда-нибудь девушку, которая сможет это исправить.
— Когда ты намерен прекратить делать это? — спросила я.
— Делать что? — Кэш прищурился на фотографию.
— Относиться к девушкам, как будто они одноразовые, — сказала я. — Знаешь, они не все…
Он резко дернул глазами, в них полыхнула вспышка гнева до того, как он смог скрыть ее.
— Как мама?
— Я не имела это в виду.
Он выдохнул и покачал головой, опуская альбом на мое стеганое одеяло.
— Я знаю. Посмотри хотя бы на моего папу, — сказал он, уставившись на потолок и прижимая руки к животу. — Он несчастен. Он был несчастен из-за женщины в течение одиннадцати лет. Он, вероятно, собирается быть несчастным всю свою оставшуюся жизнь. Почему все то, что я когда-либо видел, должно заставить меня хотеть этого?