Проводник
Шрифт:
Он зажмурился, как если бы желая поскорее избавиться от неприятного видения, но увиденная во сне картина, как назло, маячила прямо перед глазами, словно неоновая вывеска…
…Вот он пробирается в каких-то сумрачных коридорах, нервно моргают тусклые лампочки, где-то монотонно капает вода. И вдруг тревожную тишину, словно скальпелем, вспарывает дикий, надрывно-животный крик. Кричит женщина, и кричит она так, словно ее заживо поджаривают на углях.
Капков цепенеет, но ноги сами несут его на крик.
Женщина замолкает, но зловещее эхо
Наконец, он видит впереди приоткрытую дверь, оттуда льется бледный свет, и Семен устремляется туда. Рука послушно ныряет за табельным «ПМ», и, ощутив прохладную тяжесть оружейной стали, к нему возвращается уверенность.
Ногой он распахивает дверь и, тяжело дыша, во все глаза смотрит на крупного мужчину в капюшоне, стоящего к нему спиной. Человек стоит у медицинской каталки, на которой, распластавшись, лежит обнаженная девушка.
«Руки за голову!» – хрипит Капков, снимая пистолет с предохранителя.
Слышится злобное хихиканье, плечи здоровяка трясутся от смеха. Раздается чавкающий звук, и девушка вздрагивает, ее залитое кровью тело изгибается от очередной волны нестерпимой боли.
Она поворачивается и видит Семена.
«Помогите», – шепчут ее бескровные губы, и Капков стреляет садисту в голову. Пуля бесшумно проходит сквозь капюшон мужчины, словно тот соткан из тьмы.
Продолжая хихикать, монстр поворачивается. Следователь смотрит ему в лицо, но разглядеть не может. Лица будто нет.
«Я буду и дальше их убивать».
Капков холодеет – мерзкий хихикающий голос звучит у него в голове.
«Буду… дальше… убивать».
– Нет, – произнес Капков. – Я найду тебя, чертов ублюдок.
Он пьяно взглянул на пустую бутылку, валявшуюся на сиденье.
– Слышишь?! Я найду тебя!
«Тойота» стремительно набирала скорость, но накачавшийся алкоголем следователь едва ли отдавал себе в этом отчет.
– Ответишь… за все ответишь, – хрипло пообещал Капков, с силой вдавливая педаль газа в пол.
На перекрестке загорелся «красный», однако иномарка, игнорируя запрещающий сигнал светофора, пролетела мимо со скоростью ракеты.
– Я сам растерзаю тебя на клочья! – брызгая слюной, завопил Семен, окончательно потеряв связь с реальностью. Перед глазами что-то с треском взрывалось и вспыхивало, словно радужный фейерверк во время праздника, в ушах октава за октавой нарастал странный дребезжащий гул.
Он уже не контролировал управление машиной, и «Тойота» вылетела с проезжей части. Проломившись сквозь густой кустарник, исцарапанный ветками автомобиль с грохотом выскочил на параллельную трассу. Послышался громкий хлопок – лопнула одна из задних покрышек. Потерявшую равновесие машину тряхнуло, перевернув на крышу, и теперь она со скрежетом тащилась по асфальту, высекая снопы искр и постепенно замедляя скорость.
Катя
Да и раньше они не особенно-то и ладили, если быть до конца честной. И все же…
Пока Катя размышляла, Лариса разливала чай по чашкам. В какой-то момент она зазевалась, и пара капель кипятка попали ей на руку. Она испуганно ойкнула и, виновато глядя на Катю, начала дуть на обожженные пальцы.
Катя вздрогнула, взгляд ее прояснился. Вытянув перед собой правую кисть, она медленно сжала и разжала пальцы, чувствуя, как сотни невидимых иголочек покалывают кожу. Руку словно обдало шипящим жаром, и Катя инстинктивно дунула на пальцы.
«Я чувствую твою боль, сестренка, – с грустью подумала она, убирая руку. – Вот только ты вряд ли поверишь мне, если я скажу тебе об этом…»
Тем временем Лариса, деловито поискав глазами на полке, достала сахар и чайные ложки.
– Ой, Катюш, какая сейчас в деревне красота! – мечтательно сказала она, усаживаясь за стол. – Осень такая теплая в этом году. Воздух чистейший – спишь как младенец. Яблок столько – не с-с-обрать! Может, ты ко мне переедешь ненадолго? Не пожалеешь!
Катя покачала головой, скрестив руки на груди.
– Ты же знаешь, что я все это ненавижу, – нехотя выдавила она. – Комарье, грязь повсюду, умывальники на улице… Приспичит в туалет ночью – одевайся, как на парад…
– А речка! – словно не замечая скепсиса сестры, продолжала Лариса. – Чистая и прозрачная, до сих пор купаются!
– Заманиваешь? – с усмешкой спросила Катя.
Лариса перестала улыбаться.
– Да зачем? – тихо сказала она, кладя в чашку сахар. – Помогла бы мне. Да заодно и сама отдохнешь.
– Отдохнешь? – повторила Катя, и ее правое веко дернулось. – А ты чего, собственно, вообще приперлась, сестричка? Про деревенские красоты мне тут сладкие песни напеть?
Лариса растерялась, ее щеки покрылись пятнами.
– Я просто, – запинаясь, проговорила она. – Я… п-проведать тебя хотела, Катюш. Давно не виделись, соскучилась.
Катя с каменным лицом шагнула к висевшей на стене аптечке:
– А почему дверца открыта? Лар, ты что, рылась в моей аптечке, да?
Лариса выглядела окончательно сбитой с толку.
– Кать, да что ты…
– И на руки мои все косишься, – не дала ей договорить Катя. Она повернулась к сестре и, закатав рукава, сунула ей свои запястья чуть ли не под нос:
– На, смотри! Вопрос снят?!
– Кать, ну зачем ты, – пробормотала Лариса. Казалось, она уже совершенно забыла про остывающий чай. – Извини…
Уловив боковым зрением какое-то движение, Катя резко развернулась.
– Простите, Катенька, – откашлявшись, вежливо проговорил невесть откуда взявшийся Сан Саныч. – Я телевизор посмотрю тихонько?