Проводы на тот свет
Шрифт:
– Что сказал прокурор?
– Не возражал, чтобы я поделился с тобой, чем мы богаты. Заявил, что все равно журналисты будут копаться в этом деле с рестораном "Вечность", так лучше, мол, пусть свой, наш выкормыш получит первые сведения.
– Выкормыш?
– Ага. Он читает все, что ты публикуешь в своем "Преступлении и наказании" и бормочет при этом: выкормили бумагомарателя на свою голову.
Никита жизнерадостно рассмеялся.
– Так чем вы богаты?
Никита согнал улыбку, с некоторым огорчением произнес:
– Топчемся на месте. Киллеры выскочили из ресторана, завалились в тачку, которая их ожидала, и умотали. Охранники похоронщиков запомнили номер, но толку - чуть. Тачку быстро нашли, её бросили в одном из дворов. На соседней Хорошевке есть дом 50 с просторным двором, забитым машинами. Тачку аккуратно поставили в ряд с другими и тут же, видно, пересели на чистенькую. А та, которую бросили, числится в угоне. Все - след оборвался...
– Киллеры работали в масках?
– Нет. Они были в куртках, и капюшоны надвинули на лица, закрыли их. Официант и другие свидетели запомнили лишь куртки и то, что они были среднего роста.
– Не густо, - разочарованно протянул Алексей.
– А что Благасов, тот, что уцелел?
– Несет чушь, якобы он обостренно чувствует опасность. Такой, понимаешь, нервно настроенный на источники угрозы... Увидел, как эти двое входят в ресторан, и тут же залез под столик. Это его спасло.
– Но ведь они могли полоснуть очередью и под стол?
– Да. Очередь была. Она прошла рядом с Благасовым, лишь одна пуля его слегка укусила.
Рассказывая, Никита не лишал себя удовольствия испробовать закуски, которые были действительно хороши - Карина постаралась.
– Мотивы прослеживаются?
– спросил Алексей.
– Только один: устраняли конкурентов. В городе два десятка похоронных фирм и между ними идет жестокая грызня за покойников.
– Гадость какая, - брезгливо поморщился Костров.
– Жизнь и смерть неотделимы.
– Никита сказал это равнодушно. Расследуя самые разные "дела", он давно уже перестал чему-либо удивляться. Тем более, что последние годы стали преподносить такие невероятные по жестокости и хитроумные по исполнению преступления, которых раньше и в помине не было.
– Как нам кажется, - стал объяснять Никита.
– Кто-то пытался срезать всю верхушку "Харона". Если бы погибли все трое её владельцев, остались бы только женщины - две дочери и жены Благасова и Брагина. На них можно было бы нажать, запугать и за копейки купить не только "Харон", но и родственные ему другие мелкие фирмы и акционерные общества - по изготовлению ритуальных принадлежностей, надгробий и так далее.
– Это много стоит?
– Точно не знаю, так как для оценки не было причины, остался жив один из владельцев, но мы предполагаем, что многие миллионы.
– Он, Благасов, наследник?
– Законный и единственный...
Слова Ольги о том, что женщинам погибших владельцев "Харона" выплачиваются лишь проценты, подтверждались.
– Ты хорошо вник в это дело?
– спросил Алексей.
– Уж куда лучше, - меланхолично ответил Никита.
– Там и вникать, собственно, не во что: пришли, убили и ушли...
– Давай посмотрим на ситуацию с неожиданной стороны... Если сейчас погибнет Благасов, кому достанутся "Харон" и его "окрестности"?
Никита с любопытством посмотрел на Алексея.
– Странный вопросик... Если у Благасова не составлено иное завещание, то вот она - наследница: его супруга, Виолетта Петровна. А девушки и жена Брагина будут по-прежнему получать маленькие проценты. Если им будут их платить. Впрочем... Нет...
– Что?
Никита убежденно сказал.
– Жена Благасова не способна на такую сложную комбинацию. Я её, естественно, приглашал на допрос. И первое, что она сделала, это задрала симпатичные такие коленочки выше юбки... А уходя, десять раз повторила, что хотела бы, чтобы я прОдолжил её допрос в более приятной обстановке. Мол, она готова дать любые показания,.. И прочее, и прочее... Кажется, она помешана на сексе.
Четверо парней за близким столиком уже веселились вовсю. Они шумно обменивались впечатлениями по поводу каждого, кто попадал в поле их зрения: "Во, видишь, какой голубь сидит - с платочком на шейке...", "А бляди здесь тощие, недокормленные"... Девочки, ожидающие клиентов, тихо, несуетливо перемещались за дальние столики. Хилые кинематографисты делали вид, что не слышат оскорбительных реплик.
Карина принесла шашлыки, и Алексей спросил: "Кто такие?"
– Не знаю. У нас они первый раз. Господи, надеялась хоть сегодняшний вечер обойдется без скандалов и битья посуды.
Никита подождал, пока она ушла, и продолжил:
– И рад бы тебе помочь информацией, но мы застряли на мертвой точке. Только прошу не цитировать меня, я признал этот факт не для печати, а для тебя лично. Советую покружить вокруг нового коммерческого кладбища, которое они хотели открыть. По нашим сведениям все документы уже подписаны - через два дня после отстрела, и на одного Благасова. Чтобы такое сделать, нужны большие деньги крупному, решающему чиновнику и ещё другим, более мелким. Мы это знаем, но доказать ничего не сможем.
– Почему?
– Внешне все законно. Взятка, как тебе известно, доказывается лишь тогда, когда есть желание одной стороны уличить другую. А здесь - из рук в руки по взаимному доброму согласию. И ещё под прикрытием бурного обсуждения в Гордуме, что городу нужно новое кладбище. И оно, действительно, требуется.
– Типичный висяк, - констатировал уныло Алексей.
– Он, родной, - согласился Никита.
– Благасова прощупали?
– Естественно. Вне подозрений. Работала эта тройка компаньонов слаженно, дружно, без раздоров и разборок.