Проводы на тот свет
Шрифт:
– Оленька, ты маленькая влюбчивая девочка. Это пройдет и ты ещё встретишь своего единственного мужчину.
– Отказываешься от меня, да?
– удрученно спросила Ольга. Огорчение её было таким искренним, что Алексей торопливо стал её успокаивать:
– Не выдумывай! Я просто боюсь, что юная вы, леди, постараетесь от меня избавиться, как только поймете, что вы меня придумали.
– Если я тебя придумала...
– пропела Ольга. Голос у неё был низкий, приятный.
Алексей хотел налить в рюмки, но она остановила его.
– Погоди, Алешенька. Это потом. А сейчас ты мне нужен трезвый.
Она поднялась со стула, взяла его за руку.
– Пойдем со мной. И не вздумай возражать.
Ольга повела его в свою спальню, расстелила кровать, попросила:
– Раздень меня и разденься сам. Застолье от нас не уйдет. Все потом... И не надо меня опрокидывать, я сама лягу с удовольствием и желанием. Гаси свет, мой любимый.
В темноте она жарко прижалась к нему, зашептала:
– Сделай, пожалуйста, мне ребеночка... Я очень хочу, чтобы ты это сделал! Потому ты и должен быть пока трезвым...
– Оленька, ты сама не понимаешь...
– Я хочу ребенка от любимого мужчины - что тут понимать! Здорового, красивого ребеночка хочу! Как ты! Потому и хочу, чтобы ты был трезвым!
Она чуть отодвинулась от него, взволнованно залепетала:
– Я очень рассудительная, да? Это, наверное, ужасно - рассудительность в постели... Ты не поверишь, но я даже к академику астрологии ходила на прием, и он рассчитал, что сегодня для меня самый удачный день для этого... Ну, сам понимаешь, для чего. Вот почему я и помчалась в ресторан искать тебя.
Алексей задохнулся от нежности:
– Бог мой, какая же ты странная, чудесная девочка!..
– Твоя!
– торжествующе откликнулась Ольга, перевернулась на спину и разбросала ноги.
– Скорее, а то я сгорю от желания!
Она страстно трудилась под ним, приближалась к нему и отдалялась, шептала охрипшим голоском:
– Так... Так... Еще... Ну же, еще! Разорви меня на половинки! Ой, не могу... Могу! Ой, я уже на вершинах! Алешенька!..
Алексей ринулся в неё безоглядно, растеряв здравый смысл, наконец, сообразив, как пошло рассуждать в такие минуты о том, о чем надо думать на холодную голову.
Ольга смежила веки и вся напряглась в ожидании чуда, которое обязательно должно было случиться. Почувствовав, что любимый ею человек приближается к дальним сладостным горизонтам, где голубые туманы и мерцающие розовые сполохи, приподнялась ему навстречу и, застонав, потребовала:
– Ну же... Ну!
...Они лежали молча, нежась под странными волнами, все ещё омывавшими их тела. Потом Ольга извлекла из-под подушки иконку Божией Матери, поцеловала её, стала шептать:
– Спасибо, Святая Женщина! Ты услышала мою молитву, помогла мне! Я чувствую, что мой муж оплодотворил меня! Спасибо!
– Олька, сумасшедшая!
– воскликнул Алексей.
– все смешалось в твоей красивой головке: астрология, Божья Матерь...
– Звезды не обманывают, а Божия Матерь не оставит меня своими заботами, - чуть вздрагивая, освобождаясь от возбуждения, убежденно проговорила Ольга.
Она благодарно поцеловала Алексея и легко поднялась с постели:
– Пойдем за стол. Теперь я буду хулиганить и соблазнять тебя для наслаждения, а не продления рода человеческого для...
Оказывается, она знала и такие шуточки.
Странные новости господина Волчихина
Игорь Владимирович Благасов разбирал в своем кабинете деловые документы, подписывал счета, когда к нему зашел Марат Васильевич Волчихин, начальник службы безопасности "Харона".
– Есть странные новости, Игорь Владимирович.
– Излагайте, - коротко приказал Благасов.
– Первая. Ольга Ставрова, эта пичужка, проболталась Алевтине, что наняла бывшего "важняка" из прокуратуры, а ныне журналиста Кострова для расследования расстрела в "Вечности" её отца и Брагина.
– Нам это нужно?
– безразличным тоном поинтересовался Благасов.
– Зачем? Костров - я навел справки у бывших коллег - цепкий и грамотный в сыске малый. Если за что-то ухватится - не станет скрывать, законтачит с теми следаками, которые официально, по долгу службы, занимаются этим делом. Пойдут допросы, расспросы - беспокойство...
Волчихин чуть приметно усМехнулся.
Благасов поднял трубку телефона, набрал номер:
– Алевтина? Это я. Узнала? И я рад тебя слышать. Твои проценты мы уже перечислили... Учитывая расходы на похороны да всякие поминки, я немного добавил от себя так сказать, подарок по случаю траура... Не стоит, все нормально...
Он недолго помолчал, выслушивая Алевтину, которая, очевидно, благодарила за деньги.
– Аля, у меня Волчихин... Это правда, что он рассказывает про Ольгу, эту дурочку? Правда?
Благасов ещё помолчал и потребовал:
– Познакомься с этим Костровым и отговори его от занятий розыском. Ведь это допросы, расспросы, - процитировал он Волчихина.
– Тебе хочется, чтобы имя твое и твоего отца трепали менты, пусть и бывшие? Мне - нет. Не знаешь, как к нему подобраться? Ну, допустим, познакомить вас и я могу... Он точно захочет меня повидать, я единственный уцелел... А уговаривать будешь сама... Что значит не послушается? А ты сделай так, чтобы ему не захотелось тебя огорчать. Как, как... Все тебе требуется разжевать.. Ну, ляг под него, дай ему - говорят мужик симпатичный, - он улыбнулся одними глазами Волчихину.
– Нет, я ревновать не буду, когда для дела - мне не жаль...
Волчихина развеселили указания шефа Алевтине и он понимающе улыбался. Шеф горазд был на выдумки: с покойниками почтительный, с живыми бесцеремонный.
– Вторая новость?
– спросил Благасов.
– Этот Костров уже побывал в "Вечности" и устроил официантам и мэтру форменный допрос.
– Вызнал что-нибудь стоящее?
– Да нет, они и не видели ничего. Твердят, как заведенные: вошли двое в камуфляже и капюшонах, отстрелялись, быстро ушли. Его интересовало, оставили ли они после себя какие-нибудь следы. "Нет, - отвечают, - гильзы милиция собрала, посуду перебили". Официант припомнил, что один из них приблизился к столу, сделал два контрольных в Ставрова и Брагина и, наглец, взял со стола наполненную водкой рюмку, вылил в себя и поставил обратно.