Проводы на тот свет
Шрифт:
Игорь Владимирович встретил Алексея посреди кабинета широкой улыбкой, крепко пожал руку. Был он одного роста с журналистом - Алексей окинул его быстрым взглядом, чтобы составить первое впечатление: крепкий мужчина, чуть старше среднего возраста, если средним считать тридцать пять, одет в модный летний костюм из плотной сероватой шелковой ткани. Что-то в этой "модности" было не так, лишь позже Алексей понял, что "зацепил" его взгляд провинциальный перебор в погоне за столицей. Благасов смотрел на Алексея открыто и доброжелательно. И взгляд этот тоже был из провинциальной
– Что вас заинтересовало в нашем скучном похоронном деле?
– спросил Игорь Владимирович, жестом приглашая садиться за маленький круглый столик в углу. И, не ожидая ответа, снова спросил:
– Что будете пить? Чай, кофе?
Секретарь уже появилась с подносом, на котором стояли чай, кофе, вода, вазочка с орешками и две рюмки коньяка.
– Марина?
– вопросительно поднял брови Игорь Владимирович, явно имея в виду коньяк.
– Так пожелал наш гость, - весело ответила Марина.
– Тогда другое дело.
Благасов поднял рюмку, предлагая выпить: "За знакомство". Он сказал:
– Такие фирмы, как наша, редко инТересуют прессу. У нас - печаль, траур, горе, слезы... Нормальные, здоровые люди инстинктивно сторонятся всего этого. Когда серьезно заболевают или когда кто-то из близких родственников готовится к тому, что старик Харон перевезет их на лодчонке из царства земного в царство подземное - тогда иное дело. Вы-то, я вижу, отменного здоровья?
– Не жалуюсь, - Алексею удалось вставить фразу в монолог Благасова. Он стал рассказывать о задании редакции подготовить статью о ритуальных фирмах, кладбищах и о том, как дорого ныне обходится смерть близких их родственникам. Не только в слезах и горе, но дорого и в прямом смысле - в рублях или долларах.
– Да, тема, что называется, любопытная для всех, - согласился Игорь Владимирович.
– Все мы смертны и только ограниченные люди боятся думать об этом.
– Вы философ, - с чуть приметной иронией сказал Алексей. Он не мог определить свое отношение к этому внешне симпатичному человеку.
– Кандидат философских наук, - сделал вид, что не заметил иронию Благасов.
– Моя узкая специализация - ритуальные обряды у древних славянских племен. О них поэмы надо было бы писать! Вот, к примеру, тризна - какое звучное, поэтичное слово!
Он оживился, из глаз исчезла настороженность.
– Не могу понять людей, - с искренним сожалением продолжал Благасов, которые стремятся побыстрее сжечь, закопать умершего близкого им человека. Вдумайтесь: девять дней, сорок дней - это не только вехи на пути усопшего, но и знаковые рубежи для живых: пусть не забывают быстро о том, кто отправился в бесконечный путь.
– Согласен с вами.
– Еще?
– Благасов взглядом у казал на рюмки.
– Неплохо бы.
– Алексей решил не ломать профессиональную репутацию журналистов как людей пьющих.
Наверное, где-то под столиком или в локотке кресла была кнопка звонка, потому что мгновенно явилась Марина с бутылкой коньяка.
– Игорь Владимирович, - сказала она, разливая напиток, - в приемной Алевтина Артемьевна, желает видеть вас.
– Приглашайте! Негоже заставлять ожидать даму...
Полуночный ужин с покойниками
Вошла очень красивая молодая женщина чуть-чуть старше Ольги. Она явно подготовилась к визиту, на ней было несколько укороченное вечернее платье с глубоким вырезом, на плечики наброшена серебристая меховая горжетка, тщательность, с которой были уложены её белокурые волосы, свидетельствовала, что дама только что из салона красоты. Она несла на себе драгоценностей примерно на четверть миллиона рублей, как Алексей прикинул, хотя и не был знатоком дамских украшений. Если говорить, что она вошла в кабинет Благасова, то это звучало бы грубовато. Дама вплыла в легком облачке нежных запахов: "дыша духами и туманами". По сравнению с нею Ольга выглядела милой простушкой, а Таисия Юрьева - угловатым и диковатым подростком.
Дамочка столь явно изображала из себя светскую обольстительно симпатичную женщину, явившуюся с визитом к близкому другу, что Алексей в душе улыбнулся. Судя по всему, примером ей служила какая-нибудь героиня из любовных романов, очень популярных в определенных женских кругах.
Она, бросив вопросительный взгляд на Алексея, мило смущаясь, поинтересовалась у Благасова: "Я, кажется, не вовремя?"
– Почему же?
– протестующе замахал руками Игорь Михайлович.
– Вам здесь всегда рады. Вы ведь пришли не в гости, а к себе!
Он представил её Алексею:
– Алевтина Артемьевна Брагина, дочь моего старшего друга и компаньона Артемия Николаевича. К глубокому сожалению, покойного.
Алевтина слегка наклонила голову, приветствуя Алексея, но руку протягивать не стала, так как, очевидно, сомневалась, поцелует ли он её, а обмениваться рукопожатием при знакомстве посчитала вульгарным.
– Алексей Георгиевич Костров - известный журналист. Наверное, ты читала его очерки и статьи в еженедельнике "Преступление и наказание".
– Очень интересно!
– воскликнула Алевтина.
– У меня ещё не было знакомых журналистов!
Как все это у них получается, у таких "штучек", подумал Алексей. Ишь ты, глазки засияли, улыбка милая, на лице оживление... Ни дать, ни взять, счастлива от нового знакомства.
– Господи!
– воскликнула вдруг Алевтина.
– Я как-то сразу об этом не подумала... Ведь вы, Алексей ГеорГиевич, герой романа Оленьки Ставровой?
– Да-да?
– сделал вид, что очень удивился, Благасов.
– Вы дружны с Ольгой Тихоновной?
– Дружны - это неточное слово, - поправил Костров.
– Мы близко знакомы.
– Оленька буквально бредит Алексеем Георгиевичм, - медовым голоском делилась известными ей сведениями Алекавтина Артемьевна.
– Я недавно была у неё в гостях, ведь нам... после гибели наших родителей, одиноко и тоскливо. Так она весь вечер говорила только об Алексее Георгиевиче. И какой вы красивый, какой умный, сдержанный...
– Явное преувеличение, - поддержал светскую беседу Алексей и вопросительно посмотрел на Игоря Владимировича. Тот правильно понял его взгляд: