Проводы на тот свет
Шрифт:
Она чуть оживилась после выпитого, отрицательно качнула головой:
– Куда уж мне, пичужке.
Она хотела что-то спросить, но не решалась. Алексей её не торопил.
После второй Ольга извиняющимся голоском произнесла:
– Я ничего не помню... Точнее, помню, что мы обо всем договорились, ты согласился помочь мне найти убийц папы. Потом мы говорили о всякой всячине и вдруг я вырубилась...
– Хорошо, что ничего не помнишь. Это алкоголики на следующий день после пьянки про себя подробности вспоминают, а у тебя был просто срыв, так бывает. Не казнись.
– Утешил...
– Спрашивай уж до конца.
Она решилась:
– Ты меня... трахнул?
–
– Почему?
– серьезно спросила Ольга.
– Я ведь была полностью в твоей власти... И сопротивляться бы не стала...
– Невелико удовольствие - перепихнуться с пьяной девушкой.
Она надолго замолчала, задумалась.
– Мне не надо третью рюмку, - сказала Алексею.
– Хватит двух, меня уже и так повело. Самую малость. А ты выполняй свою норму.
И вдруг объявила:
– Ты мне очень нравишься. Очень...
Она зябко передернула обнаженными плечиками.
– Я сегодня первый раз спокойно выспалась. Ночью несколько раз просыпалась - протяну руку, а рядом живой человек. Сильный, теплый. Все эти страшные дни после убийства папы мне было очень холодно, словно меня заморозили. И призраки-покойники... Ты не думай, я не сумасшедшая. Просто у отца был... своеобразный бизнес. Я ему помогала. Только и слышала о кладбищах, о том, что "уплыл" выгодный покойник к конкурентам, бомжи поганят могилы и кто-то ворует цветы на продажу... Или услышит по телеку, что какого-нибудь коммерсанта взорвали, и тут же дает указание позвонить его родным, предложить услуги "Харона"... Отец был малоконтактным человеком, похоронные дела наложили на него отпечаток, он часто говорил, что смерть - это полное, абсолютное одиночество. И не терпел, если за мной кто-то ухаживал - на каждого моего знакомого смотрел с подозрением, говорил: "это не ты ему нравишься - твои миллионы". Он был очень строгий, старомодный какой-то. Нынешняя жизнь ему не нравилась, как-то даже сказал, что на кладбищах порядка больше, чем в Думе. И очень упрямый - дЛя меня наметил Игоря Благасова, соратника по общему делу. Считал, что он вот-вот Виолетту свою погонит, он каким-то образом выяснил, что Благасов нанял частного детектива, чтобы проследил за её похождениями. А я ведь знала, что этот "соратник" трахнул Альку да так, что когда она мне про это рассказывала, у меня волосы встали дыбом. Я не много говорю?
– перебила Ольга себя.
– Исповедуйся, легче станет.
Он хотел знать о ней как можно больше. И о её отце, о его и её окружении. Как же иначе начинать розыск, если не со сбора и анализа информации? И слава Богу, она охотно говорила именно то, что ему требовалось. Было немножко неловко, что в такие минуты он думает о деле, но в конце концов она его наняла и даже аванс вручила.
– Налей мне все-таки третью... Ты на работу не спешишь?
– спросила обеспокоенно Ольга.
– С сегодняшнего дня я на тебя работаю.
– Ой, как здорово!
– повеселела Ольга.
– Я тебя купила?
– Не хами, барышня. Ты меня наняла. Купить меня ещё никому не удавалось.
– Прости, я неудачно высказалась.
Она глоточками выпила свой джин и глаза у неё заискрились, заблестели.
– А когда мы начнем работать?
– Когда закончим обмывание контракта. Скорее всего, завтра. Тебе придется многое мне рассказать. Я прошу тебя, ни слова обо мне никому из близких тебе людей. Особенно этой твоей Альке, Благасову, Волчихину.
– Ты им не доверяешь?
– Я не верю в таких ситуациях никому. Это мой принцип.
– Алевтина взяла твой телефон.
– Зачем?
– Чтобы подключиться к переговорам, если будет нужно.
– Скажи ей, что я отказался наотрез. Она, конечно, сообщит это Благасову, тот - Волчихину.
– Хорошо, Алеша.
И жалобно прохныкала:
– Мне холодно. Обогрей меня, пожалуйста, Алешенька.
– Уже Алешенька?
Ольга поднялась со стула, постояла, словно в сомнениях, и нырнула под одеяло - постель они так и не удосужились убрать.
– Иди сюда, Алешенька. Ко мне...
Алексей недолго поколебался и решил: "А почему бы и нет? Девчоночка прелесть".
Он сбросил костюм, лег рядом, и она тут же отыскала своими губами его губы. Целовалась она неумело, но страстно, искренне. Жарко зашептала:
– Обещаю: у меня не будет к тебе никаких претензий.
Ольга замерла, когда он снимал с неё узенькую полосочку ткани-бикини. Снимать было неудобно, Ольга слишком тесно прижалась к нему, словно боялась, что как только разомкнет объятия, он исчезнет. Алексей слегка отодвинул её от себя, и она легла на спину. Прерывистым шепотом спросила: "Так?" Он ничего не ответил, но удивился, мелькнула и исчезла мысль: "Что на из себя целочку строит?". Алексей лег на неё и раздвинул ей ноги. Она подчинилась, испуганно закрыла глаза и обхватила его за плечи. Алексей не торопился. Она чутко откликалась на его движения, и он нежно провел ладонью у неё между бедрами, погладил потаенный треугольничек. Ольга тихо застонала, шевельнулась, открылась так, чтобы ему было удобнее. Алексей чувствовал, что она, казавшаяся такой раскованной, бойкой, испугана и напряжена: хотела его и... боялась. И отражением этого её страха были неожиданные слова: "Добро пожаловать!" И сразу же умоляющее: "Скорее!" Алексей никак не мог войти в нее, что-то ему мешало, и лишь когда она стала неумело помогать ему, сильным, резким движением овладел ею. Ольга вскрикнула, на мгновение застыла под ним и тут же забилась, отталкивая и прижимая к себе.
– Ой, мамочки! Больно же... Больно-о-о!..
Она, наконец, угадала ритм его движений и, постанывая, всхлипывая, вскоре благодарно, горячечно зашептала:
– Уже не больно... Не больно... Это прекрасно! Мамочки, как хорошо!
Наконец она прижала его к себе изо всех своих силенок, вздрогнула, всхлипнула и затихла.
Алексей отпустил её, и Ольга, смирная, усталая, растерянная, долго лежала рядом, положив головку ему на плечо.
– Бог мой, я и не подозревала, что это так замечательно! Я забеременею?
– Нет.
– Почему?
– удивилась Ольга.
– Я тебя, дурочку, пожалел. Почему не предупредила, что ещё девушка? Надо же, двадцать лет, а в девственниЦах ходила... непорочная. Такое нынче не часто встретишь...
Алексей вроде бы отчитывал Ольгу, но всматривался в неё с самому себе непонятной нежностью.
– А я и сама... не знала, - сказала Ольга смущенно.
– Как так?
– Мне стыдно, но я тебе всю объясню. Дай мне какую-нибудь свою рубашку, накину на себя, не сидеть же за столом голышом.
– Совсем недавно, между прочим, бывшая барышня именно так и сидела, съязвил Алексей, но послушно вскочил с дивана и принес ей сорочку. Ольга в ней утонула, почему-то обрадовалась этому, и объяснила:
– Это было "до". А теперь я стала дамой. И мне не надо тебя соблазнять - ты принадлежишь мне.
– Ну вот, началось... Может, побежим в ЗАГС?
– Обойдемся, - серьезно ответила Ольга.
– У тебя есть листок бумаги? Конечно есть, я чокнутая, ведь ты же журналист. Дай бумагу и ручку...