Провокация (Солдаты удачи - 15)
Шрифт:
Боже милостивый, ну почему все нужно валить в одну кучу? Почему нельзя сделать так, чтобы он жил в этом люксе, а внуком национального героя был кто-то другой?
Нельзя, да? Ну понимаю, понимаю. Нельзя так нельзя. Воля Твоя. Как скажешь.
Ладно, с этим разобрались. Какие-то неясности еще оставались, но они потом прояснятся. По ходу жизни. А теперь нужно было разобраться с блондинкой.
Вчера, это уже твердо вспомнилось, он решил отпраздновать новоселье. И собрал всех своих приятелей, до кого дозвонился. Не то чтобы он очень по ним соскучился, это был
Томас ожидал, что Янсен взбеленится, но тот неожиданно легко согласился. И эта легкость встревожила Томаса и омрачила его победу.
Собралось человек пятнадцать. Почему все так быстро нажираются на халяву? Среди гостей были центровые девочки. Эта блондинка могла быть одной из них. Правда, таких блондинок Томас не помнил. Может, новенькая?
Он посмотрел на кровать. Блондинка уже не спала. Она лежала на боку, подперев щеку ладонью, и с интересом наблюдала за Томасом. Ей было, пожалуй, лет двадцать семь. Не клюшка зеленая. Волосы богатые, лицо с правильными чертами, без косметики никакое - как эскиз на холсте. Зеленые насмешливые глаза. Кошачьи. Томас был уверен, что никогда раньше ее не видел, но лицо показалось почему-то знакомым.
– Привет. Ты был неподражаем, -промурлыкала она на хорошем эстонском. Если твой дедушка воевал так же, как ты вчера в постели, то ничего удивительного, что немцы проиграли войну.
– Как?
– переспросил Томас.
– Повтори. Только медленно.
Она усмехнулась. Как-то очень обидно. Томас обиделся.
– Знаешь, что в таких случаях говорил мой дедушка?
– спросил он.
– Он говорил: "Милая фрейлейн, я не такой мужчина, которому в кайф трахать пьяную женщину".
– Пьяная женщина - это про кого?
– поинтересовалась она.
– Про тебя. Посмотри на свои ноги.
Она откинула одеяло и посмотрела на свои ноги. Ноги у нее были в полном порядке. Остальное тоже. Все что надо, и ничего лишнего. И блондинка была натуральная. В этом уже не было никаких сомнений. Она подтянула чулок и вопросительно взглянула на Томаса:
– И что?
– Трезвые женщины снимают оба чулка. Или ни одного.
– Но ты сам просил меня снять один чулок, а второй не снимать.
– Я?
– удивился Томас.
– А зачем?
– Ты сказал, что это тебя заводит.
– Я так сказал?
– Ну хватит. Да, ты так сказал. Я так и не дождалась, когда ты заведешься.
– Я сейчас заведусь, - подумав, сообщил Томас.
– Перебьешься, - отрезала она и натянула одеяло до подбородка.
– Все нужно делать вовремя. А теперь отдай мой халат и убирайся в свою спальню.
– А это чья спальня?
– Моя.
– А
– Рядом.
И снова что-то не складывалось. Не сходились концы с концами. А не занесло ли его по пьянке в чужой номер? У Томаса уже мелькала эта мысль. Да, мелькала. Когда он увидел на трюмо "Шанель номер пять". И чемодан, который прилетел из Женевы. Нужно было это проверить.
– А этот номер, вообще, он чей?
– осторожно поинтересовался он.
– Твой.
– Но если он мой, почему эта спальня твоя?
– О господи!
– вздохнула она.
– Томас Ребане, вчера ты мне показался умней.
– Давай лучше поговорим о тебе, - предложил Томас.
– О себе я и так знаю довольно много. Может, не все, но почти все. Ты кто?
– Твой пресс-секретарь.
– Здрасьте, - сказал Томас.
– Зачем мне пресс-секретарь?
– Здрасьте, - ответила она.
– Зачем человеку нужен пресс-секретарь?
– Не знаю. Зачем?
– Связь с прессой. Паблик рилейшнз. Политические заявления от твоего имени. Хочешь сделать какое-нибудь политическое заявление?
– В другой раз, - пообещал Томас.
– Как тебя звать?
– Рита.
– А дальше?
– Рита Лоо.
– Рита Лоо, - повторил Томас.
– Постараюсь запомнить. Это ты прилетела из Женевы?
– Я.
– Я так и подумал. Потому что сам я в Женеве никогда не был. И поэтому прилететь оттуда не мог. Что ты делала в Женеве?
– Училась.
– Долго?
– Долго.
– А я учился в Тарту. Правда, недолго, - припомнил Томас, и ему почему-то вдруг стало так грустно, что пришлось выпить.
– Твое лицо кажется мне знакомым. Но оно было не таким живым. Не в смысле неживым, а в смысле холодным. Таким, знаешь ли, мраморным. Хочешь мартини?
– с надеждой спросил он. С надеждой, что не хочет. Потому что день только начинался, а в бутылке оставалось уже немного.
– Нет, - сказала она.
– В семье достаточно одного пьющего.
Томас глубоко задумался.
– Ты мне нравишься, Рита Лоо, - поделился он с ней итогом своих раздумий.
– Да, нравишься. По-моему, ты хитрая штучка, но в тебе что-то есть. И если ты будешь говорить просто и понятно, мы поладим. Про какую семью ты сказала?
– Про нашу.
– Про нашу. Это очень интересно. Разве я сделал тебе предложение? Раньше я за собой такого не замечал.
– Сделаешь.
– Заранее дезавуирую!
Она усмехнулась. И снова как-то очень обидно.
– Ты не знаешь, от чего отказываешься.
– Почему не знаю?
– обиделся Томас.
– Я видел.
– Не все можно увидеть глазами.
– Рита Лоо! Я просил тебя говорить понятно! Глазами можно увидеть все! А чего нельзя увидеть глазами, того вообще увидеть нельзя! Потому что нечем.
Она засмеялась:
– Томас Ребане, я тебе завидую. Тебе столько еще предстоит узнать!
За дверью послышался какой-то шум. Томас насторожился и на всякий случай убрал бутылку за кресло. Шум стих. Томас еще послушал, потом вполголоса спросил: