Провокатор
Шрифт:
Процесс электрической и физкультурной зарядки я, чтобы не терять времени, приноровился сочетать с чтением газет и почты — так сказать, приятное с полезным. И если в газетах я довольно быстро насобачился продираться сквозь старую орфографию и вскоре перестал обращать внимание на непривычные мне буквы (в конце концов, написано же русским по белому!), то с почтой случались затыки — когда приходили письма от зарубежных корреспондентов. Изучать немецкий я взялся с самого начала, сперва чтобы не свихнуться во время первых недель, а потом по необходимости —
Письмо из Швейцарии я одолел минут через пятнадцать, понял не все, но общий смысл уловил — дела идут, контора пишет, перспективы благоприятные. Ну и славно.
Следом пришел черед газет, но с ними пошло повеселее, несмотря на порой вычурный и в то же время наивный слог. Вся эта светская хроника со всеми ее “всемилостивейше повелеть соизволил”, и забавные фельетоны с воплем “Доколе?” на тему, сколько можно бестолково расходовать, читай — красть, казенные деньги и прочие всякие курьезы, слегка напрягали, особенно с высоты моих ста двадцати с лишним лет вперед, но тут уже ничего не поделаешь — читая газеты, я банально вживаюсь в эпоху. К тому же, чтение газет позволяет поддерживать бытовые разговоры на уровне пикейных жилетов, не переспрашивая каждую минуту, о чем или о ком вообще идет речь.
Отследив положенное время по часам, я закончил свои телодвижения, слез с велосипеда и отправился умываться.
С привычкой принимать душ по поводу и без повода пришлось вынужденно расстаться. Квартира у меня с удобствами, но горячая вода образуется посредством архаического дровяного титана, который, черт бы его побрал, замаешься растапливать. Так что, пока не обзаведусь развернутым штатом прислуги, обтирание мокрым полотенцем, как рекомендовала двухтомная “Энциклопедия домашнего хозяйства” — наше все.
Что кроме велотренажера произошло в моей жизни после первого разговора с Зубатовым? Многое… Доставили меня тогда в Гнездниковский переулок, где размещалось городское полицейское управление, на пролетке в сопровождении того самого фактурного городового, стоявшего у входа в участок — но далеко не сразу, а после того, как пришлось многажды намекать Кожину, что я имею важнейшую информацию о террористах. Но при этом даже не спросили документов — вот такие вот вегетарианские времена. Ой, икнется это лет через восемь…
Зубатов оказался вполне еще молодым человеком с солидными усами по местной моде (пришлось и мне отращивать усы и бороду, тем более опасной бритвой пользоваться не умею) и сразу пригласил меня в кабинет, велев подать чаю, что было весьма кстати — и горло от нервов пересохло, и ел я уже довольно давно. Чай доставили незамедлительно, обер-охраннитель приглашающе улыбнулся, а потом, мастерски изобразив
— Добрый день, господин Скаммо, что вы хотели сообщить?
По дороге я уже выстроил стратегию предстоящей беседы и ответил незамедлительно, подпустив в голос максимальный градус серьезности и значимости.
— Я бы попросил о строгой конфиденциальности разговора ввиду характера имеющихся у меня сведений.
— О, настолько серьезно? — с тенью иронией спросил Зубатов. Судя по всему, он никак не хотел воспринимать заезжего американца всерьез. Либо ему приходилось по десять раз на день, выслушивать вот таких визитеров.
Ну что же, придется убеждать в обратном. Выхода у меня другого нет.
— Да, серьезно… — чуть более резче, чем требовалось, ответил я. — Речь идет, Сергей, извините, не помню вашего отчества…
— Васильевич…
— Так вот, Сергей Васильевич, речь идет о будущей партии социалистов-революционеров, ее боевой организации и предстоящих покушениях на министров и даже великого князя.
— Даже так? — с хозяина кабинета мигом слетела невозмутимость. Он даже подобрался, как легавая собака при виде дичи.
— Именно. Поэтому еще раз покорнейше прошу о полной конфиденциальности.
Зубатов поднялся, прошел к двери, приоткрыл ее и дал несколько распоряжений тихим голосом, после чего вернулся и, сев в кресло, вежливо предложил приступить к разговору.
— Извольте, начнем по порядку, — с этими словами я выложил перед Сергеем Васильевичем все свое богатство: паспорт, права, кредитные карточки, мультитул, планшет, пару гелевых ручек, портативный лазерный дальномер, склерометр, ключи от машины с брелком-сигналкой, закончив снятыми с руки часами и включенным на аудиозапись смартфоном.
— Что это?
Вместо ответа я протянул ему паспорт, — Прошу.
Зубатов взял красную книжечку, хмыкнул, увидев написание без “ятя”, раскрыл ее… пролистал…
— Это какая-то нелепая шутка.
— Сергей Васильевич, вряд ли для нелепой шутки кто-либо сделал столь много странных вещей, которые, к тому же, невозможны при вашем развитии техники. Да вот хотя бы это блестящее покрытие страницы или материал карточки…
— Ну, знаете ли, при желании можно и не такое сделать!
— Хорошо, а как вам это? — я нажал кнопку включения планшета.
Вот на этом моменте его, кажется, начало пронимать.
— Хм… Фотография с подсветкой.
— Цветная? Ну ладно… — покопавшись в файлах, запустил видео, первый попавшийся ролик. Зубатов вздрогнул и уставился на экран.
— Вот это, — я взял в руки смартфон, — универсальное устройство, при наличии сети работает как телефон, средство для обмена текстовыми сообщениями с другими абонентами, доступ ко всемирному хранилищу информации на любом языке, компас и многое другое. Без сети — как ежедневник, устройство записи и воспроизведения звука или изображения, библиотека, фонарь и так далее.