Провожая лето
Шрифт:
– А я не турист, – недовольно отозвался Тимур, уже жалея, что открыл рот. Что-то в парне его настораживало и отталкивало.
– Ну и не местный. Я тут всех знаю. Приехали к родне?
Тимур только кивнул и снова отвернулся к окну, тщетно надеясь, что разговор на этом закончится. Паренёк как-то по-звериному прищурился и фыркнул.
– Да, к бабушке, – снова неохотно ответил Тимур. Новый попутчик его напрягал, но он всё не мог понять чем. Было в нём что-то странное и настораживающее.
– А вы не слишком взрослый уже к бабушке на
– А ты не слишком мелкий задавать столько вопросов незнакомцу?
– Так, знакомцы все уже надоели, – поморщил паренёк усыпанный крупными веснушками нос. – Я отсюда лет семь не вылезал, если не больше.
В Вершинино все туристы дружной разномастной гурьбой выкатились наружу, бросив его наедине со странным попутчиком.
Тимур оставил парня рядом со своим рюкзаком и направился к водителю.
– Вы же дальше едете? – спросил он с надеждой.
– Разумеется, – хмуро кивнул бородатый дед, шумно шкрябая заросший седой проволокой подбородок. – Куда ж я вас двоих брошу?
– Можете тогда подождать пару минут, пока я взнос оплачу?
– Иди, только быстро.
Быстро не получилось. Не успев обогнать толпу, он сумел договориться лишь с четырьмя дамами, откровенно флиртовавшими с ним, о том, чтобы они его пропустили.
Тимур изнервничался и хорошенько ещё раз пропотел, пока смог просунуть заветные купюры в окошечко и получить чек.
Его воображение уже успело нарисовать и пустую остановку, и ржущего рыжего, потрошащего его сумку. Но, к огромному удивлению, старая развалюха автобуса находилась всё на том же месте, на котором он её оставил.
– Давай быстрее, чего еле ползёшь, – рявкнул недовольный дед.
Тимур ускорил шаг и нырнул в раскалённый воздух салона. Солнце клонилось к горизонту, обещая постепенно отпустить их из обжигающего плена и дать температуре немного упасть. В салон залетел огромный жирный шмель и теперь устало бился в стёкла, громко жужжа.
– Простите, очереди.
Водитель пробормотал ещё что-то в ответ, но Тимур уже не слушал. Его новый незнакомец развалился на сиденье и, положив под голову рюкзак, мирно дремал, периодически довольно странно подёргивая носом или рукой, свисающей с сидения к полу.
Котов только неодобрительно покачал головой и растянулся на соседнем. Автобус тронулся, и их снова поволокло вдоль серебристой глади озера с одной стороны, и густыми лесами – с другой.
Тимур сам не заметил, как задремал и проснулся от лёгкой тряски за плечо. Распахнув тяжёлые веки, он встретился с озорными карими глазами паренька и едва не ударил его в лоб подскочив.
– Просыпайся, твоя остановка, – простодушно отозвался незнакомец, почесав затылок. – Извини, что реквизировал рюкзак. Что-то меня сморило.
– Ладно-ладно, – отмахнулся Тимур.
Они вывалились из автобуса на просёлочную дорогу, разветвляющуюся на две широкие тропы и узенькую дорожку к лесу.
– А как ты узнал, что мне сюда? – озадаченно спросил Тимур рыжего, смеряя
– А это последняя жилая деревня. Остальные давно уже заброшены. Приятно было познакомиться, – он махнул ему рукой и направился к тропинке.
– Как тебя зовут-то? – крикнул ему в спину Котов неожиданно для самого себя.
– Васька, – усмехнулся паренёк и скрылся за деревьями. Его рыжие кудряшки ещё пару раз мелькнули среди крепких стволов и исчезли окончательно.
Тимур ещё несколько минут простоял вот так на обочине собственной жизни, смотря вслед странному парню на пару тройку лет младше его самого. Юнцу с глазами старика. Его смутили эти глаза, теперь он понял. Они будто принадлежали другому человеку.
Котов развернулся и зашагал по широкой тропе, вдоль которой метрах в пятидесяти от дороги начиналась первая улица домов. Деревенька, в которой жила бабушка, была маленькой и уютной и воспитывала даже несколько детей, что было в последнее время редкостью. Деревни умирали. Кенозерский заповедник не был исключением, разве что из-за развитого туризма значительно замедлял этот процесс.
Тимур был здесь много лет назад, но ничего особо не изменилось. Строить в заповеднике было категорически запрещено, так что ни одного нового сооружения за последние годы на улицах здешних деревень не появилось.
Несмотря на это, домики стояли аккуратные и ухоженные. Ни запустения, ни заброшенности в деревне не ощущалось. За заборами привычно кудахтали куры и лаяли собаки. Где-то вдалеке орала кукушка.
Тимур прошагал вдоль покосившихся калиток и высоких деревянных ворот. Дома хоть и были приблизительно похожими друг на друга, дышали такими противоположностями, как общность и индивидуальность.
Стараясь не заблудится в трёх соснах, Тимур прошёл мимо местного продуктового магазинчика, возле которого, активно жестикулируя, общались две женщины бальзаковского возраста. У ног одной крутилась и нетерпеливо поскуливала собачонка. Обе проводили чужака пристальным взглядом, но, к счастью, парня ни о чём спрашивать не стали.
Тимур проскочил небольшое административное здание и свернул на улицу, надеясь, что ничего не перепутал. Мышцы его непроизвольно расслабились, когда вдалеке замаячил ярко-синий забор, который дед упорно красил каждую весну. Над ним спустила ветви раскидистая ива, создавая тень и укрытие, стоявшей под ней скамейке. Маленьким Тимур любил там прятаться и читать книги.
Калитка, как всегда, была гостеприимно распахнута. Бабушка задом пятилась, выходя из курятника, и Тимур не смог упустить такую прекрасную возможность. Тихонько подкрался и обхватил самую лучшую на свете женщину, укладывая ей на спину голову.
– Попалась, красотка, – прошептал он, стискивая её в объятьях.
Клементина взвизгнула от неожиданности, но ведёрко с яйцами не выронила. Огрела его полотенцем, до этого переброшенном через предплечье и счастливо улыбнувшись, обняла внука.