Пройти лабиринт
Шрифт:
– Ты еще, верно, не видел, как горят люди?
– Лорхен улыбнулась.
Михаил снова бросился вперед, но не смог пробить преграду. Кричала девочка минут пять. Кричала так, что Михаила охватил ужас. Он застыл в ступоре, судорожно глотая воздух, но был не в силах отвернуться от развернувшейся картины.
– Зачем..?
– слова найти было трудно.
– Это "истина". А теперь ты расскажешь мне "правду", про то, что ты не виноват. Что
– Но... разве это не так?
– Это полностью твоя вина!
– рявкнула Лорхен. Она приблизилась к Михаилу и с силой схватила его за шею.
– Посмотри, что ты наделал!
К горлу подкатил ком и Михаил разрыдался.
– Хочется, наверное, искупить свою вину?
– ехидно спросила Лорхен.
– Знаю, что хочется. Тогда, как говорится, "зуб за зуб". Родные девчушки хотели, чтобы ты медленно-медленно горел в аду на раскаленной сковороде. А мне дали роль шеф-повара: просили, чтобы я побольше масла подливала. И дровишек подбрасывать не забывала... Так что? Пойдем на встречу пожеланиям трудящихся?..
Лорхен вдруг вспомнились слова матери девчушки, сказанные на похоронах: "Я накануне вечером никак не могла уложить ее спать. Очень сердилась по этому поводу... А теперь... теперь она спит и никогда не проснется... никогда..."
Лорхен поймала себя на все той же часто возникающей мысли, что она ничего не чувствует. Никакие события, кроме "работы", ее уже давно не волнуют. Вот и эта тень маленькой девочки - ей же, Лорхен, ведь сейчас абсолютно все равно когда, как и почему она умерла. Тем более, что вычислители показывали её "нить", ведущей к тупиковой "ветке" большой Игры. К чему пустые затраты - это простая экономика, ничего личного. Так просто надо для дела.
Как надо было и тогда, когда она, Лорхен, участвовала "Акции Тиргартенштрассе 4". Или как ее тогда называли национал-социалисты: "Программа умерщвления "Т-4". Таким образом тогда боролись с лишней обузой, в лице умственно отсталых. Контроль, так сказать над популяцией. Вычислители указали на этот сектор, как самый вероятный очаг будущего "коллапса" подсистемы.
"Санитары леса, мать их!" - Лорхен вздохнула, глядя на красное лицо Михаила, на лбу которого вздулась крупная вена...
27.
Жара просто убивала. Михаил измождено опустился на сухую пыльную землю.
Уже третьи сутки он брел по безжизненной пустыне. Без еды и воды... И уже третьи сутки за ним по пятам шли голодные шакалы. На ночь, когда относительная прохлада окутывала землю, Михаил искал валун как можно побольше, чтобы под его прикрытием пересидеть ночь. Изредка он отгонял палкой наиболее храброго из шакалов, решившего проверить силы Михаила.
– Пошел вон, сволочь!
– зло бросал тот. Но каждый вечер он говорил эту фразу все более
"Сейчас, - думалось Михаилу, - главное совсем с ума не сойти".
Хотелось спать, но страх быть съеденным заживо, еще кое-как поддерживал Михаила в боеготовности.
"Чего эта Лорхен от меня добивается?" - злился Михаил.
Он уже сомневался на счет девочки. Скорее всего, он участвует в неком подобии процесса инициации, целью которого...
– Да хрен его знает!
– выматерился Михаил.
– Хрен его вообще что-то понять!
На четвертый день, он наконец-то добрел до оазиса. Под пальмой виднелся прикрытый колодец.
Но воды в нем не было.
– Не может быть!
– Михаил с силой швырнул кожаное ведро.
– Суки!
"Успокойся!
– попытался он сам себя подбодрить.
– Дохлый я им точно не нужен. Это ж, в конце концов, не общество садистов".
Рядом затрещали кусты и на поляну вышел, шатаясь, такой же оборванец, как и сам Михаил.
Чуть присмотревшись, он сообразил, что это девушка. Короткой стрижки и штаны ввели его в заблуждение на счет мужского пола.
– Пить!
– еле-еле проговорила она по-французски.
Девушка рухнула на песок. Михаил вздохнул и попытался ее поднять. Руки не слушались. Только с третьей попытки он смог кое-как оторвать ее от земли. Подтянув ее в тень пальм, он пощечинами привел ее в чувство.
– Пить, - снова проговорила она спекшимися губами.
– А нету!
– усмехнулся Михаил.
– Пожалуйста. Я вам отдам... все что хотите... дайте пить...
– Сам ищу.
Михаил встал.
Девушка вдруг оказала чудеса эквилибристики: непонятно как вскочила с песка и вцепилась Михаилу в горло. Где-то с минуту они возились, прежде чем ему удалось утихомирить девушку.
– Послушайте, мадам... или мадемуазель... я в таком же положении, что и вы. Нет у меня ни воды, ни еды... и вообще, я четвертую ночь почти не сплю толком. Потому очень зол. И могу, ненароком, зашибить!
Девушка немного успокоилась и тут же зарыдала...
28.
Ночь прошла в относительном спокойствии. Шакалы не решились пойти в оазис и где-то пропали.
Михаил полудремал, глядя на скрутившуюся калачиком девушку. Она с момента драки не проронила ни слова. Лежала и тихо всхлипывала.