Проза разных лет

Маршак Самуил Яковлевич

– Сначала надо найти путеводитель, - угрюмо, сказал Робертсон.

– ---

В Лимерике мы хорошо выспались. Робертсон опять повеселел и заходил большими шагами. Под мышкой у него был новенький путеводитель в красном переплете.

Мы побывали в доках. Там грузили пароход, но никто при этом не кричал и не суетился. Это была самая тихая пристань в мире. Кричали одни только чайки.

– Знаете, Робертсон, - сказал я, - хорошо бы нам сегодня отправиться в деревню Килдайсарт, в замок Инчикуина.

– Постойте, - ответил Робертсон, - надо сначала узнать, есть ли на свете такая деревня и такой замок.

Он присел на перевернутую лодку и раскрыл свой новенький путеводитель.

– Деревня Килдайсарт, - прочел он.
– Церковь, кладбище... А никакого замка Инчикуина поблизости нет. Никакого. Есть, правда, замок в окрестностях Лимерика, но совсем в другом направлении.

Я обиделся и сказал резко:

– Я иду в Килдайсарт. Я хорошо знаю, что замок Инчикуина находится недалеко от деревни Этиа. Хотите - идем вместе, а не хотите - мы можем здесь расстаться.

Робертсон притворно улыбнулся и сказал:

– Держу пари, что никакого Инчикуина на свете нет.

– Нет Инчикуина? Что же, я его выдумал?

– Нет, вы просто ошиблись. Его фамилия, вероятно, не так произносится, а может быть, не так пишется. Никакого замка вы не найдете. Пари на фунт табаку?

– Идет, - сказал я, - через три дня мы встретимся в Лимерике и увидим, чей табак будем курить.

– Отлично, - сказал Робертсон, ласково и ехидно улыбаясь.
– Только имейте в виду, что в деревне нет гостиницы и вам негде будет ночевать.

– Переночую под деревом или у местных жителей.

– Под деревом?
– изумился Робертсон.
– Разве что под деревом, а у жителей вряд ли. Ну, счастливого пути! Пожимая мне руку, он еще раз улыбнулся.

– А где же вы будете ночевать?
– крикнул он мне вслед.
– В рыцарском замке!
– ответил я гордо.

– ---

Я шел зелеными лугами. Надо мной висели и дрожали, как на резиновых ниточках, жаворонки. Я видел, как они отрывались от земли, а потом падали в траву или в колосья. Только изредка попадался мне домик или церковь. Перед церковью высилось распятие из белого или черного мрамора.

Свернув с дороги, я чуть было не утонул с болоте. Сначала я заметил только, что мои сапоги заблестели, а потом у меня под ногами захлюпала и зачмокала трава. Я вернулся на дорогу.

"Подвез бы меня кто-нибудь, - подумал я, - а то мне и до вечера в деревню не поспеть".

Мимо пробежало несколько осликов с ящиками на колесах - вроде того, в котором мы с Робертсоном тряслись вчера. По ящики были плотно набиты бидонами с молоком.

Вдруг сзади послышалось громкое, веселое ржанье. Я обернулся и увидел в столбе пыли большой и высокий экипаж.

Должно быть, важная карета. Не подвезет, пожалуй.

Да, правда, карета. Везут ее две крупных лошади. Громко щелкают длинные бичи. На козлах два человека. Должно быть, кучер и лакей.

Уж не сам ли Инчикуин катит - потомок ирландских королей?

Ближе, ближе, - я отхожу в сторону и пропускаю лошадей.

Что это значит? Карета без окон! На боковой стенке надпись крупными буквами:

ДЖЕЛФС, ДЖЕЛФС И КОМПАНИЯ

ЛУЧШАЯ ПРАЧЕЧНАЯ В ЛИМЕРИКЕ

– Простите, - закричал я бородатому кучеру, - не можете ли довезти меня до деревни?

– Отчего же нет, - сказал бородач, осаживая лошадей.
– Место найдется, а лошади у нас, как видите, не дохлые.

Я взобрался на высокое колесо, а оттуда полез на сиденье. Вместо лайся я увидел на козлах маленькую сморщенную старушонку. Я сел между нею и бородачом. Опять щелкнул бич, и мы с грохотом покатили.

"Этак мы скоро домчимся", - подумал я, задыхаясь от быстрой езды и от пыли. Но через пять минут фургон остановился у ворот. За железной оградой я увидел великолепный парк. На ветвях каштанов качались, как султаны на цирковых лошадях, белые цветы. По главной аллее, между двумя рядами каштанов, шел важный мужчина в блестящем цилиндре и вел под руку женщину.

Сморщенная старушонка скатилась с козел и быстро побежала в ворота, кланяясь на ходу гулявшим по парку людям.

Бородач тоже поклонился. Человек в цилиндре пристально посмотрел на меня.

Через несколько минут старушка воротилась с громадным узлом. Отодвинув дверцу фургона, она впихнула туда узел, а сама с ловкостью мальчишки взобралась к нам на сиденье.

Так вот оно что! Мы собираем по усадьбам грязное белье и развозим господам чистое. Только теперь я это понял.

Чем дальше, тем чаще мы останавливались в пути. Когда мы подъехали к седьмым воротам, я решил покинуть прачечный фургон и продолжать путь пешком, хотя солнце уже садилось.

Едва только я поставил ногу на колесо, как из ворот вышли несколько молодых людей. Один из них, рыжий, без шляпы, вел на привязи двух рыжих собак.

Я посмотрел на него и сразу узнал: Инчикуин. Я хотел было его окликнуть, но в эту минуту проворная старушка скатилась с козел, и обе собаки на нее залаяли.

– Тубо, дьяволы!
– закричал Инчикуин.
– Будь я проклят, если я не утоплю вас сегодня же в грязной луже!

– Добрый вечер, Инчикуин, - сказал я.

– Добрый вечер, - пробормотал он смущенно, наклоняясь к собакам. Потом он пришел в себя и сказал: - А это вы! Как вы здесь очутились? Куда это вы едете?

– Никуда, Инчикуин. Я путешествую по Ирландии.

– Путешествуете? А давно ли вы служите в прачечной? Я расхохотался.

– Нет, я не служу в прачечной, Инчикуин. Я встретил фургон по дороге и попросил этих людей подвезти меня.

Инчикуин посмотрел на своих спутников, будто хотел спросить, верят, ли мне они или не верят. Его спутники - такие же мальчишки, как Инчикуин, смотрели на меня с любопытством.

– Простите, - сказал Инчикуин, наморщив лоб.
– Я ничего не понимаю. Люди обыкновенно ездят в каретах, в автомобилях, иногда на велосипедах. Но я никогда, никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь совершал путешествие в прачечном фургоне!