Прозрачные Драконы
Шрифт:
Следующие пять миль Эндри провел лежа в повозке и потирая синяки. Затем проснулась Веландер, начала шуметь и сердито ворчать. Эндри поспешно залез обратно на козлы. Ларон передал ему поводья.
— Перед тем, как с кем-то сражаться, необходимо правильно его поприветствовать, — сказал Ларон, вытаскивая топор.
— Поприветствовать? — переспросил Эндри.
— Да, поприветствовать. Что ты делаешь прежде, чем вступить в бой?
— О, я кричу: «Давай, давай, чего ждешь? Или в штаны наделал?»
— Ну «поприветствовать»
— О, а я никогда не изучал этого в школе, — признался Эндри.
— Так ты ходил в школу?
— Ну да, я могу читать и писать по-альберински и по-диомедански. Но не очень хорошо. Еще могу считать и складывать. Сарголанский я учил в тавернах… ну… от моряков.
— У меня есть идея, — сказал Ларон. — Старейшина примерно одного роста с тобой, и она носит форменную одежду воина Гвардии Сопровождения Путешествий.
— Ага.
— Однако такое занятие больше подошло бы тебе. Ты знаком с искусством обращения с топором, а она скорее ранит себя, чем врага. Если бы старейшина использовала в борьбе магические заклинания, то люди знали бы, что она волшебница, а этого нельзя допустить. Если мы оденем ее в твою одежду, а тебя нарядим гвардейцем, тогда мы, наверно, будем выглядеть так, как хотели бы.
— Как это?
— Повозка, тянущаяся за отрядом Гвардии. Ее должны сопровождать двое гвардейцев.
Вечером Эндри облачился в одежду гвардейца, а Терикель — в одежду Эндри. Терикель выглядела растерянной, когда Ларон пытался объяснить ей, что так будет лучше. Эндри старался применить полученные знания о поведении за столом на практике, даже если стола не было. Они ели бобы, приготовленные Уоллесом, и тушеное мясо при помощи остро заточенных деревянных маленьких ножей, как это было принято среди сарголанцев. Эндри вырезал нечто похожее на нож и приступил к еде. Это оказалось труднее, чем просто достать содержимое из банки и отправить в рот вместе с коркой хлеба. Кусок мяса вылетел из миски и упал в грязь. Эндри промыл его в вине и засунул в рот. Ларон только покачал головой.
Эндри помогал Уоллесу вымыть посуду, и внезапно он ощутил знакомый запах затхлости, плесени и алкоголя. Много времени не потребовалось, чтобы узнать в безмолвной тени Веландер. К тому времени Эндри стал считать ее чем-то вроде большой и раздражительной сторожевой собаки. Пока ее держат на поводке, она не причинит вреда.
— Ты приставал к моей жене, — пробормотал Уоллес, когда они стояли на коленях возле мутного ручья, стараясь отскрести при помощи травы горшки и кастрюли. Терикель протирала посуду и укладывала обратно в повозку.
— Она не была твоей женой, —
— Она думала, что была.
— Ага, и хотела отравить тебя.
— А ты залез в ее постель. Как это должно было спасти меня? Скажи-ка.
— Но она и правда собиралась тебя отравить.
— Почему же ты тогда не предупредил меня?
— Мы не хотели шума…
— О, просто замечательно. Моя жизнь висит на волоске, а вы не хотите шума.
— …поэтому я велел тебе напиться.
— Как это должно было помочь? Она могла открыть мне рот и влить яд прямо в горло.
— Я… отвлекал ее некоторое время, — сказал Эндри.
— Долго?
— Ну, около четверти часа.
— Что? Ты, мерзкий негодяй, ты приставал к моей жене! Нет, ты и правда это делал.
— Может, хватит ссориться? — спросила Терикель, которая устала ждать чистую посуду.
— Он не был женат на ней, он поклялся в этом судье… — начал Эндри.
— Думаю, ты имеешь в виду, что он произнес клятву, подтверждающую правдивость сделанного им заявления, — сказала Терикель.
— В любом случае люди считали наш брак действительным, — продолжал Уоллес. — Он унизил меня, наставил рога у всех на глазах.
— Да ты никого из них больше не увидишь, — засмеялся Эндри.
— Что ты хочешь этим сказать? Трое здесь — даже четверо, считая тебя.
— Пройдет неделя или две, Уоллес, и мы будем там, где никто тебя не знает.
— Ты же ни разу не приезжал в своей жизни в Харх, Уоллес, не так ли? — спросила Терикель.
— Ну, вообще-то нет, — признался тот.
— Настоящий Уоллес мертв, да?
— Я не убивал его. Я никого никогда не убивал, если не считать того Стража.
— Так! Притом ты выглядишь как Уоллес.
— Если одеться соответствующе, то да.
— Ты — воспитанный и образованный человек, который может непринужденно беседовать с людьми, подобно придворному. Человек, способный играть на дюжине инструментов, но предпочитающий лиру.
— Человек, так ужасно исполняющий баллады, что они вызывают смех, — вмешался Эндри.
— Человек, обвиненный в убийстве, однако до сих пор не сказавший, в убийстве кого он обвиняется, — многозначительно произнесла Терикель.
Внезапно Эндри попятился от Уоллеса, уронив оловянную тарелку.
— Скажи мне, что это не ты убил императора! — закричал он.
— Не убивал!
— Ты лжешь!
— Ты мне велел сказать…
— Ты — профессиональный убийца! Ты, ублюдок! Ты оставил меня одного сражаться с теми Стражами Трона!
— Одного я убил.
— Ну да, а мне пришлось биться с тремя, и даже госпожа сражалась с одним. Ты профессиональный убийца, ты мог убить всех пятерых… вероятно, замучив до смерти одной из своих ужасных баллад.