Прозрачные Драконы
Шрифт:
— Когда солдат встречает на поле битвы врага, он сражается, даже если знает, что ему придется драться еще с дюжиной других. Он сражается, надеясь, что все-таки одержит победу. У меня мало помощников, но я верю: мы победим.
— А в чем состоят ваши интересы в политике Сарголанской империи?
— Ни в чем. Я ненавижу это место и хочу домой.
— Что вы хотите от нас, в Альпенфасте?
— Познакомиться с одними из старейших прозрачных драконов: Учителем, Наблюдателем и Судьей.
— Больше ничего?
— Больше ничего.
— Спасибо, госпожа, вы можете сесть. Когда придет время мне получить
Терикель в нерешительности стояла перед инквизитором, затем обвила его руками и прижалась щекой к его щеке.
— Вас не нужно наказывать за то, что я такая, — сказала она, отступая.
— Именно поэтому меня и накажут, — ответил Малекниар. — Кастелян Эмтеллиан, пожалуйста, вернитесь к заклинанию истины. Поверьте, не будет никаких личных вопросов, ничего, что не относится к политике. Я не намерен получить больше плетей, чем уже заслужил. О, и, Терикель, вы познакомитесь со старейшими прозрачными драконами.
Эмтеллиан выглядел вполне спокойным, когда снова встал между Эндри и Долвьенн.
— Кастелян, сколько уже вы и принцесса Сентерри планируете побег?
— Около года, — сказал кастелян, не успев испугаться. За столом раздались удивленные вскрики.
— Расскажите нам об этом заговоре.
— Только попробуй! — закричала Сентерри, вскакивая на ноги.
— Сядьте, Ваше Высочество, — произнес инквизитор, невозмутимо посмотрев на принцессу. — Второй раз я вопрос задавать не буду.
— Давай, — сказал Гилврэй.
Сентерри попыталась смерить инквизитора высокомерным взглядом, затем упала на сидение.
— Сентерри и я встретились некоторое время назад, когда я посещал двор Палиона, желая вновь принести присягу верности императору. Мы понравились друг другу, но было очевидно, что император не одобрит связь между нами. Принцесса, изменив облик, отправилась в Диомеду якобы для того чтобы взять уроки танца живота. Я, переодевшись в раба, тоже поехал туда. Я мог бы похитить ее и увезти в свои родные горы через пустыню. Выглядело бы это так, как будто я спас ее от работорговцев. Сентерри бы заявила, что они ее изнасиловали, а я решил отомстить за ее поруганную честь и убил их. Как порядочный человек, я мог бы восстановить честь принцессы, женившись на ней после того, как убил тех, кто опозорил ее.
— Но ее похитили настоящие работорговцы прежде, чем вы смогли осуществить задуманное?
— Да. Мой план провалился, и вы все знаете, что случилось потом. Я был опустошен, когда Сентерри вышла замуж за Коссерена. Я хотел вызвать его на дуэль, каким-нибудь образом оскорбив, я надеялся убить его, я люблю ее…
— Спасибо, достаточно, Вы свободны. Сентерри, пожалуйста, войдите снова в зону действия заклинания истины.
У Сентерри вид был вызывающий, но испуганный, когда она вступила в поле действия заклинания во второй раз.
— Что вы чувствуете по отношению к кастеляну? — спросил Малекниар.
— Когда ему не удалось приехать в Диомеду — а это являлось частью нашего уговора — я подумала…
— Она не отвечает на поставленный вопрос! — воскликнула Долвьенн.
— Пожалуйста, попробуйте ответить еще раз, Ваше Высочество, — сказал инквизитор.
— Мне жаль, Эмтеллиан. Я никогда не тосковала по тебе,
— Спасибо, вы свободны, Ваше Высочество. Теперь всем разрешается разойтись: я закончил. Перед тем, как принять наказание за то, что я причинил Терикель, я дам вам возможность сделать любое заявление под действием заклинания истины.
— Высокоученый господин, почему меня не вызвали? — спросил Ларон.
— Потому, что я вижу невинных. Невинных в этом случае. Однако ты можешь сделать заявление, если хочешь, но не сейчас. Долвьенн, сначала говори ты.
— Мне не хочется больше никогда в своей жизни встречаться с принцессой Сентерри, — произнесла Долвьенн. — Капитан Гилврэй, я презираю ее за то, что она сделала с вами.
— Спасибо. Реккон Теннонер, что вы хотите нам сказать?
— Я хочу, чтобы Веландер стало лучше. Если кто-нибудь может ей помочь, пожалуйста, сделайте это. И еще я хочу, чтобы моя настоящая любовь пережила весь позор, который ей пришлось сегодня ощутить.
— Твоя настоящая любовь не Веландер? — воскликнул Ларон.
— Нет, это…
— Стоп! — закричал инквизитор. — Эндри, храните ее имя в тайне; это не наше дело. Терикель, идите сюда и говорите, если желаете.
— Мое единственное желание — разрушить Стену Драконов, — сказала старейшина твердым голосом, скрестив на груди руки. — Черт со всеми вами и с вашими заговорами и интригами. Мир стремительно катится прямо в ад, и никого это не волнует!
— Очень хорошо, Терикель, вы свободны. Капитан Гилврэй?
Гилврэй медленно, словно задумавшись о чем-то очень важном, шел туда, где Долвьенн и Эндри держали в руках шар заклинания истины.
— Леди Долвьенн, неделю назад вы спасли мою жизнь на поле боя. Вы храбрая, грациозная, умная, находчивая и очень, очень красивая женщина. Мои сердца навеки принадлежат вам, независимо от того, нравлюсь я вам или нет, я укоряю себя за то, что не оценил вас сразу по достоинству.
— Ах! — воскликнул инквизитор. — Можете ответить, госпожа.
— Капитан, вы мне нравились с того момента, как вступили в ряды Гвардии Сопровождения Путешествий, — тихо проговорила Долвьенн.
— Кастелян, вы будете говорить? — спросил Малекниар.
— Да, высокоученый господин, — ответил он, вставая и подходя к Эндри и Долвьенн. — Ларон, за то, что ты спал с моей возлюбленной, я убью тебя. За то, что спас ее от работорговцев, я дам тебе один дополнительный день, и только потом приду за тобой. Сентерри, я по-прежнему люблю тебя, хочешь ты этого или нет. Инквизитор, хочу выразить вам свою благодарность. Капитан Гилврэй, вы самый лучший командир, против которого когда-либо довелось сражаться. Это все.