Прячем лица в дыме
Шрифт:
— Я не потерплю, чтобы в моём районе было хоть что-то ошавское.
— Но ты делишь постель с той, которая жила с оша.
Найдер знал, что за такие слова отец дал бы ему по губам. Тот, в общем-то, не поднимал на сына руку, но грубость в отношении других людей не терпел. Он учил принимать их любыми. Отец даже про Орманда ни разу не сказал злого слова. Он молча вёл борьбу с ним и держался за стены таверны также крепко, как прежде держался за своё племя.
Оша помнил самого себя в детстве: хромого мальчишку, который не хотел лишний раз выходить на улицу, чтобы не слышать
— Заткнись! — Орманд едва не рычал. — Ещё одно слово, и я твоей же тростью тебя проткну.
На лице Найдера появилось холодное выражение, и даже привычная злость внутри уселась.
— Но ты сам всегда так говорил про моего отца и про меня.
Просто пора заканчивать эту старую игру. Да, не он её начал, но он закончит. У него сейчас только одно племя и одно дело — другое не имеет смысла.
Льянал поднялся с кресла.
— Ты, грязный оша, я не могу убить тебя, ты прав. Но я заберу «Вольный ветер», и ты и твои дружки сбежите оттуда, не пройдёт и месяца. Это я обещаю. Твой отец умер, как животное, и ты кончишь так же.
Найдер вскочил и с размаху ударил Орманда тростью в висок. Тот откинулся на диване, голова безвольно упала набок, по щеке потекла струйка крови. Оша выпрямился и свысока посмотрел на тело Льянала, снова замахнулся, чтобы ударить его по лицу, ещё раз и ещё, до крови, до мяса, до ошмётков — и опустил руку, делая шаг в сторону.
Это уже не требуется — и нет смысла в жестокости, рвущейся наружу. Дело сделано — то, которое давно пора было закончить. Да, люди Орманда не оставят его теперь: для каждой банды Цая отомстить за главаря — дело чести. Но… Война так война. Он и так воевал с миром всю жизнь.
Рывком открыв дверь, оша встретился взглядами с парочкой, тесно стоящей напротив. Сначала они уставились на него, после — на тело Орманда.
— Он не любил музыку, — сказал Найдер и зашагал по коридору.
Через секунду раздался женский крик. Оша не увидел, но почувствовал движение — быстро развернувшись, он заехал мужчине кулаком по лицу. Тот отступил, схватившись за нос, а Найдер побежал.
Итак. Времени не осталось. Теперь угрозой для дела стал он сам, поддавшись чувствам, порыву — или это было защитой своего, своих? Неважно. Чертово дело будет закончено сегодня. Пора браться за второй план.
Повернув за угол, Найдер остановился, чтобы распахнуть окно, проверить, на ту ли сторону оно выходит, и выстрелить в воздух, затем ворвался в зал.
Гости кружились парами, и в этом вихре цветных нарядов оша не мог увидеть ни Раза, ни Рену. Он стал пробираться по краю зала, цепко вглядываясь в присутствующих, пока не заметил их на другой стороне. Друзья стояли вместе с Адваном, двумя незнакомыми мужчинами и женщиной. Найдер ясно видел, что все напряжены, а Раз и черноволосый мужчина, казалось, вот-вот бросятся друг на друга. Это что, тот чертов кириец?
Всё теснее прижимаясь к стене, оша направился к ним. Времени оставалось совсем немного, вот-вот поднимется паника.
— Раз! — воскликнул Найдер, встретившись взглядом с другом.
Тот едва сделал шаг навстречу, как музыка стихла, а зал наполнился шагами тяжёлых сапог и криками.
— Это он, он! — раздался писклявый женский голосок.
Найдер быстро повернулся к ворвавшимся охранникам и показал за спиной три пальца. Хорошо, приступаем к третьему плану. Пора начинать следующую игру.
Оша выпустил трость, и она со стуком упала на пол. Высоко подняв руки, Найдер крикнул:
— Да, я здесь, я сдаюсь!
Один из охранников скрутил его, а другой ощупал одежду и забрал револьвер и кинжал, спрятанные под камзолом. Ничего, так и должно быть. Главное, что теперь у Раза и Рены есть немного времени. А там Джо и Феб помогут — он же дал им сигнал. Больше шансов не будет — пора заканчивать дело.
— Отведите его на второй, — приказал один из охраны.
Они поднялись по лестнице, и Найдера, точно свиную тушу, бросили на пол узкой полупустой комнаты. Дверь захлопнулась. Быстро поднявшись, он подскочил к окну. Внизу, у самой стены, плескались воды Мэцкого канала. Оша не успел положить руки на подоконник, как дверь снова открылась.
— Привет, — послышался весёлый голос.
Первым в комнату вошёл Дерк, одетый в форму дворцовой охраны, следом — Бун и ещё один из банды Орманда, Шенк. Найдер оттолкнулся от стены и ухмыльнулся гостям. Этого не было ни в первом, ни во втором, ни в третьем плане. Ну и чёрт им всем, выход есть всегда.
Раз шёл позади Лаэрта, Рена — сбоку. Он уставился в тёмную макушку брата тяжёлым, пронзительным взглядом. Человек, который подарил ему три года боли, врачей и больниц. Человек, который в одиночку нёс ответственность за брата, ставшего убийцей. Всё внутри переворачивалось и связывалось в узел, сдавливая, душа, выжигая.
На несколько секунд Раз даже перестал понимать, что происходит — он видел только эту ненавистную макушку, вспоминал вечное чернильное пятно на руке и как пытался сделать хоть что-то — да что угодно, лишь бы стать таким же, как брат!
Раз знал, что эти мысли уже были, но не мог ни отказаться, ни отмахнуться от них, они наскакивали со всех сторон и доводили воспоминаниями, всё новыми и новыми. Продолжая одну руку держать рядом со спиной Лаэрта, готовый схватить его или ударить, если понадобится, вторую он прижал к виску.
Рена замедлила шаг, отставая от учёного. Раз уже потянулся в карман, где лежал футляр с таблетками, но девушка ласковым жестом дотронулась до его руки.
— Кираз, ты скажешь мне что-нибудь? — не оборачиваясь, спросил брат.
— Мы поговорим позже. Иди, Лаэрт, и не говори ни слова. Пожалуйста.
Как же он ненавидел свой голос в этот момент! Такой детский, такой наивный, такой жалкий. Словно и правда говорил тот мальчишка Кираз. Но Кираз точно дрогнет, он не сможет отдать брата, и нет ему теперь места, нет.