Прямо сейчас
Шрифт:
– Мне кажется, это все как-то сложновато… как с Арменией у нашего другого фантаста, – сказал Байбаков, глянув на Казачкова. – Давайте не будем углубляться в дебри психологии и отвлекаться от нашей цели.
– А, ну да, – согласился Прибытков, – я просто хотел объяснить, почему такое название. Да, и еще, если у кого-то возникнут (а я предвижу, что возникнут) мысли насчет того, что как же, мол, вот так – разбрасываться территориями, которые наши предки завоевывали веками и кровью своей полили, зачем это делать? На это я вот что скажу, – Прибытков зыркнул на Казачкова. – Да, полили предки своей кровью эту территорию, спасибо им
В этот момент кто-то тихо постучал в дверь зала, где шло совещание, и вошел. Это был мужчина лет тридцати пяти, офицер, судя по выправке, но в штатском костюме. Спросив разрешения у Байбакова, он подошел к Прибыткову и пошептал тому что-то на ухо. На правой щеке шептуна был довольно большой шрам, и надо сказать, несмотря на то, что он был блондин (в отличие от брюнета со шрамом на левой щеке, что входил сюда некоторое время назад и шептал на ухо Казачкову), оба офицера были в чем-то неуловимом похожи, как родные братья.
Выслушав офицера, который тут же удалился, советник Прибытков нахмурился.
– Конечно, на пути испытаний кенозина с использованием сельскохозяйственных животных могут возникнуть неожиданные сложности. Иной раз, возможно, связанные с недопониманием коллег, – Прибытков покосился на советника Казачкова. – Или, возможно, с действием иностранных разведок. Но в любом случае препарат практически имеется, и я предлагаю не мудрить, а просто добавить его в воду, и пусть народ пьет. Тут ведь еще какой сюжет может быть – напоить кенозином народ, например, накануне выборов…
– В воду, говоришь? А если в водку? – поинтересовался Байбаков.
– Можно и в водку, – ответил Прибытков, – да во что угодно. При определенной концентрации народ замычит и заблеет, ха-ха-ха, как стадо. Но это уже перебор, я считаю. Мы ведь не звери. По моему сценарию мы их слегка только обработаем, чтоб не лезли не в свои дела. А потом мы дадим им другой препарат, противоядие, и критические способности к ним вернутся. Когда уже все нужные процедуры с непрофильными территориями мы закончим. Как вам, Юрий Владиленович, эта идея? – спросил Прибытков; похоже, он был горд собой. – В целом, я имею в виду – как?
Руководитель администрации президента прокашлялся в кулак.
– В целом, это… – сказал он, – ну… впечатляет. Во всяком случае в этом сюжете есть своя логика.
– А вообще? – спросил советник Казачков, ревниво глянув на советника Прибыткова.
– А вообще, – ответил Байбаков, – обе ваши идеи интересные. Но надо еще подумать, конечно. Спасибо, коллеги, за мнения. На сегодня всё, – он посмотрел на наручные часы.
Прибытков постучал по клавишам клавиатуры и презентация с экрана исчезла. Советники начали было вставать, отодвинулись в своих креслах от стола, но тут Байбаков снова обратился к ним:
– Так, стоп. А почему про Украину ни звука? Ты вот, Аркаша, – обратился он к Прибыткову, – здорово тут все разложил, как нам распродать пол-России, чтобы сосредоточиться на добыче нефти и газа. Это ладно. А переправка-то газа в Европу через Украину идет. Значит, нам ее тоже присоединить надо. Это же логично, правильно? И поэтому сюжет с расширением страны, который нам тут доложил Степан, можно вплести в твою концепцию, правильно? Или твою концепцию вплести в его фантазии. Как-то так.
Прибытков с Казачковым обменялись неприязненными взглядами. Похоже, их не вдохновляла идея создания единой концепции развития страны.
– А ты, – обратился Байбаков теперь к Казачкову. – Почему в твоих планах фигурирует Таджикистан, Армения, а про Украину – ничего. Я уж молчу про Казахстан, там же практически все население говорит и думает только на русском языке, там русских – большинство. А ты про Казахстан забыл. Даже странно.
– Нет, я не забыл, просто по этим республикам вопрос еще не проработан в деталях…
– В общем, – прервал его оправдания Байбаков, – еще поработайте и, скажем, через недельку доложите более отточенный вариант. А можете предложить и совершенно новые мысли. Дерзайте, вы же наш резерв, наше будущее.
…Когда Артем Алексеевич, улыбчивый дядя, сопровождавший Кутыкина в начале его визита в Кремль и раздавивший его солнцезащитные очки перед кабинетом президента, вошел комнату пресс-службы, чтобы проводить писателя к выходу из Сенатского дворца, то оказалось, что писатель храпит, раскинувшись на ложе, составленном из двух кресел и стула. На столе лежала стопка нетронутой бумаги с авторучкой на ней.
Глава 10. Стыдливая скотина
Данила Емельянов стоял во дворе станции искусственного осеменения животных, облокотившись об эрзац-корову Клару, очень похожую на гимнастический снаряд под названием конь, и предавался размышлениям о превратностях любви.
– Попробуй хоть разок. Неужели неинтересно? – прервал безрадостные думы Емельянова техник по взятию бычьего семени Клим.
Техник задал свой вопрос, проходя мимо Данилы. Словно факел с олимпийским огнем, Клим держал в приподнятой правой руке искусственную вагину. Эту свежую резиново-пластмассовую трубу для забора бычьего семени он только что взял у заведующей лабораторией Полины Петровны и теперь нес к площадке под навесом, где был привязан у бетонного забора бык Статус.
Неожиданно остановившись и резко развернувшись к Емельянову, Клим протянул ему вагину.
– Держи!
Данила машинально протянул руку, и не успел опомниться, как вагина оказалась у него.
– Ну, давай, – Клим хлопнул Емельянова по плечу. – Это легко.
– Не робей, Данила. Сегодня наш Диснеюшка – ничего, спокойный, – сказала бочар Зина, которая как раз через двор вела к Статусу другого производителя, по кличке Дисней, у которого и предполагалось брать сперму. Статус при этом должен был сыграть роль коровы.