Прямо в яблочко
Шрифт:
— Все сделано очень осторожно, никто ни о чем не догадывается.
— Отлично, Слава! Когда ты сможешь выяснить все остальное?
— Думаю, к завтрашнему вечеру все будет готово.
— Хорошо, я приеду к тебе послезавтра рано утром… Думаю, что до этого мы еще созвонимся.
— Буду ждать. Если что-то еще выяснится, я тебе позвоню. Знаешь, Таня, смех да и только. Я ведь перед тобой, как перед начальством, распинаюсь.
— А я и есть сейчас твое начальство. Да к тому же ты ведь военный — если тобой не командовать, так ты и в туалет сходить не сможешь.
— Русского
— Ладно, гусар, отдыхай! — И, не дожидаясь ответа, положила трубку.
Олег не проснулся даже от разговора по телефону. Я решила провести эксперимент и потрясла его за плечо. Никакого результата. Зажала ему нос. Он преспокойно продолжал дышать ртом, причем громкость храпа от этого только увеличилась. Все это навело меня на мысль о летаргическом сне. Последнее средство должно было ее подтвердить или опровергнуть. Я набрала в легкие побольше воздуха и оглушительно свистнула Олегу в ухо. Он зашевелился и медленно открыл глаза.
— Что, вышел из коматозного состояния? — сказала я и рассмеялась, уж больно забавный был у него вид.
Олег хлопал глазами, силясь понять, что произошло. Он потянулся и, уперевшись в подлокотники, поднялся с кресла.
— Что случилось? — щурясь, спросил он хриплым сонным голосом.
— Ничего не случилось, просто, если бы я тебя не разбудила, ты проспал бы до Страшного суда.
— А он скоро? — спросил Олег с таким удивленным видом, что я чуть не прослезилась от смеха.
— Ну ты даешь! Здоров же ты, братец, спать! Да у тебя под ухом можно атомную бомбу взорвать, а ты глазом не моргнешь.
— А зачем меня будить, ложилась бы тоже спать. — Он потянулся за сигаретами.
— Заснешь тут с тобой! Ты же храпишь, как поломанный пылесос.
— Есть грех, все жалуются, — он пустил струйку дыма в потолок, — а почему пылесос поломанный?
— Да кто ж его знает! — У меня уже не было сил смеяться. — Давай с тобой выпьем по стаканчику, и спать.
— По стаканчику, это можно. Коньячку. От бессонницы лучше всего коньяк, — сказал он, многозначительно поднимая палец вверх.
— Ну тебе, положим, этот недуг не грозит, но от коньяка не откажусь.
Олег встал, захрустев суставами, и пошел к бару. Когда он нагнулся, чтобы достать бутылку и бокалы, рубашка у него на спине с громким треском лопнула, открыв перекатывающиеся под кожей мышцы. Я взглянула на него. На секунду мне показалось, что кожу сейчас постигнет участь рубашки. Олег резко развернулся и взмахнул руками.
— Вашу Машу, нашу Дашу! Гады, рубашки разучились делать, за неделю уже третья. Так и разориться недолго, триста баксов за штуку! — Он снял с себя рубашку и протянул ее в мою сторону. — Ну посмотри, каково?!
Рубашка была разорвана от воротничка до пояса. Я перевела взгляд с рубашки на него самого. Торс его сделал бы честь любому профессиональному атлету. Я взглянула и тут же заметила широченный белый шрам, проходящий от правого плеча вниз к ребрам.
— Что это с тобой? — не удержалась я.
— Где? — испуганно завертелся Олег, оглядывая свои голые плечи.
— Я про шрам.
— Ах, это.
— А все-таки? — Мне уже не хотелось отступать.
— Да так, в молодости, по дури вышло.
— Расскажи, Олег. — Я взяла у него бутылку коньяка и пошла за бокалами.
— Я же говорю, по дури. Шли как-то раз с ребятами после института. Ну, выпили немного, а тут кодла подваливает, ну и давай с нас норковые шапки снимать. Ну, мы в драку, а один из них достает свинорез и на меня. Первый-то раз я увернулся, а во второй он меня своим ножиком по плечу. Пальто, собака, новое изгадил. Шпана-то как увидала, что дело до поножовщины дошло, испугалась и ноги оттуда. А меня парни сразу в больницу повезли, всю машину кровью перепачкали. А в больнице доктор посмотрел рану и давай там какой-то железкой шуровать. А мне больно, хоть плачь, ну я и саданул его в глаз, а он с копыт упал. Короче, так мне рану и не зашили, перевязали только. Вот у меня шрам такой большой и остался, — он слегка улыбнулся и принялся разливать коньяк.
— Да ты, видать, лихой парень был? — Я закурила.
— Я добрый, никогда первым в драку не лезу, а уж если влез, то спуску никому не дам.
— Ты культуризмом, что ли, занимаешься? — спросила я, хотя на самом деле мне это было не особенно интересно, просто хотелось поддержать разговор.
— Вовсе нет, я никогда даже в футбол не играл и зарядку не делал. А это у меня все само выросло, — он звонко похлопал себя по голой груди.
Мы пили коньяк, курили, разговаривали о всякой ерунде. На улице давным-давно была ночь, когда мы решили, что пора спать.
— А как же твои наблюдения? — спросил Олег, потягиваясь в кресле.
— Все под контролем. Сейчас нужно выспаться.
— Может, поставить охранника, чтобы смотрел в бинокль?
— Нет смысла. Во-первых, он ничего не увидит в темноте, во-вторых, вряд ли убийца предпримет что-либо ночью, скорей он будет ждать до утра, а, в-третьих, ребятам тоже надо отдохнуть.
— Ничего подобного, это их работа, к тому же они дежурят в две смены, так что не очень устают.
Разговаривая, мы поднялись на второй этаж. По обе стороны от лестницы располагались деревянные двери. Олег подвел меня к двум дальним дверям справа от лестницы.
— Это гостевые спальни, выбирай любую. В каждой есть все необходимые вещи и отдельная ванная комната, можешь принять душ.
— Ты говоришь, как продавец недвижимости. — Я открыла ближайшую ко мне дверь.
— Я много чего продаю, Танечка! Ну ладно, спокойной ночи. Утром увидимся. Если что потребуется из постельных принадлежностей, то они в шкафу, — он пошел в другой конец коридора.
В спальне оказалось очень уютно. Мебели было мало: платяной шкаф, трюмо. У дальней стены стояли большая двуспальная кровать красного дерева и две прикроватные тумбочки, в противоположном углу комнаты была дверь, ведущая в ванную. Я упала на кровать. За последние несколько дней мне не удавалось поспать с комфортом, и я не хотела упускать такого шанса. Раздевшись, я приняла душ и забралась в постель, завернувшись с головой в толстое пуховое одеяло.