Пряный кофе

Неприятности частенько просачиваются в дом через бумагу.

Счета, не оплаченные вовремя; извещения о судебном заседании; клеветнические статьи в газетах; послания с угрозами и шантажом… Некоторые бумаги выглядят безобидно, но по сути своей являются предвестниками грядущих катастроф.

Таким было и письмо, доставленное в первый день октября – не слишком пухлое, в бледно-жёлтом конверте, запечатанное зелёным сургучом. Герб едва угадывался, но я слишком хорошо знала его, чтобы ошибиться – стилизованное вишнёвое дерево и первые буквы фамильного девиза.

– «Нагим человек приходит в этот мир и нагим покидает его, и лишь честь вечна», – по памяти процитировала я. Юджиния, корпевшая над бумагами за соседним столом, тут же вскинула голову и робко спросила:

– Вы… вы приказали что-то, леди Виржиния?

Кончики пальцев и нос были у неё сплошь в чернильных пятнах. Я подавила неуместный смешок:

– Нет, Юджи. Так, вспоминаю вслух… Передай-ка мне нож для бумаги. Была бы моя воля – я бы не вскрывала это письмо вовсе.

Юджиния потупила взор, отчаянно краснея. Любопытство боролось в ней с робостью и, кажется, побеждало.

– Не хочется вскрывать, потому что пишет неприятный человек? – наконец спросила она осторожно. Фразу можно было истолковать двояко – и как абстрактный философский интерес, и как прямой вопрос об адресанте.

Тем временем я вскрыла письмо и пробежала его глазами. У меня вырвался невольный вздох. Хмурый, туманный октябрь за окном не был и вполовину таким мрачным, как ближайшие перспективы.

– Не могу сказать, что такой уж неприятный. Всё же родная кровь… Но беспокойный и экстравагантный – это бесспорно. Юджиния, возьми, пожалуйста, мою тетрадь с напоминаниями и запиши на субботу: «Приезд К.Ч. с семейством, подготовить две гостевых комнаты и место в крыле для прислуги».

– «К.Ч.»? – неуверенно переспросила Юджиния.

– Клэра Черри. Вообще-то сам он настаивает на обращении «сэр Клэр Черри», но кому, как не мне, знать, что на самом деле он никакой не «сэр», – призналась я. – Его отец, Томас Черри, немало заплатил за то, чтобы его признали потомком баронета, а не рыцаря, на основании нескольких полуистлевших грамот… Собственно, именно это удовлетворение глупого тщеславия и сделало процветающее

– Вы много знаете об этом сэре Клэре Черри, – уважительно заметила Юджиния, вероятно, полагая, что мне известны также и мельчайшие подробности биографий других знакомых.

– Ничего удивительного, – пожала я плечами. – Ведь Клэр Черри – мой родной дядя.

«Родное чудовище» – это, впрочем, прозвучало бы куда ближе к истине. И он приезжал с внуками, погостить на месяц-другой, могло означать только одно: чудовищу стало скучно. Я мысленно содрогнулась, предвкушая невыносимо долгие недели, наполненные советами по успешному замужеству и педантичным перечислением неподобающих леди поступков, из которых, на дядин взгляд, почти целиком и состояла моя жизнь.

К сожалению, на сей раз опасность угрожала не только мне.

В промежутке между ответами на деловые письма я набросала на клочке бумаги короткий список прислуги, которой не доводилось ещё испытывать редчайшее удовольствие от общения с Клэром Черри. Таковых набралось четыре человека – Юджиния, Паола Бьянки… то есть теперь, конечно, миссис Мариани, новый помощник садовника и приходящая горничная для «чёрной» работы. Затем я отчеркнула перечень неровной линией и вписала снизу ещё Магду, Стефана и мистера Чемберса – экономке и дворецкому, как в действительности исполняющему обязанности, так и «почётному», следовало как можно скорее узнать о надвигающейся опасности.

– Юджи, через полчаса все, кто указан в этом списке, должны собраться в моём кабинете. И сама не забудь прийти, – с улыбкой добавила я, глядя, как сосредоточенно вглядывается девочка в написанное, беззвучно шевеля губами. – А до этого загляни на кухню и скажи, чтобы мне подали прямо сюда горячий шоколад и пару тостов.

Разумеется, допить шоколад вовремя я не успела, но никого это не смутило – прислуга давно уже притерпелась к моим привычкам. К тому же вскоре мне пришлось бы надолго позабыть о подобных вольностях…

«Или переселиться на неопределённый срок в кофейню».

Затягивать с объяснениями я не стала и лаконично объявила:

– Клэр Черри.

Магда охнула и всплеснула руками; Стефан, до того пребывавший в сонном старческом онемении, очнулся и осенил себя священным кругом; мистер Чемберс несколько побледнел и тихо спросил:

– Когда, мэм?

– В эту субботу, – сообщила я, чувствуя себя немного виноватой. Магда тут же подобралась, бормоча себе что-то под нос о новом чепце и строгом платье. – На месяц или около того. С внуками. И с камердинером, полагаю.

– Мы будем готовы, мэм, – стойко пообещал мистер Чемберс.

– Всё в наилучшем виде устроим! – невозможно тонким от волнения голосом посулила Магда.

Стефан тяжко вздохнул, устремил на меня взгляд почти прозрачных от старости глаз и осведомился:

– Могу я съездить навестить своих внучатых племянников, леди Виржиния? У младшего свадьба, гм… в следующем месяце.

Учитывая, что в позапрошлый раз, ещё при жизни леди Милдред, Стефан после визита дяди Клэра на неделю слёг с сердцем, я возражать не стала. Судя по отчаянным вздохам Магды, она тоже не прочь была попросить об отпуске, но оставить меня наедине со зловещим родичем не решалась. Чемберс, кажется, уже начал мысленно составлять план обороны – и это после единственной короткой встречи с дядей Клэром на званом вечере в честь дня моего рождения!