Прятки по-взрослому. Выживает умнейший
Шрифт:
А дело было так: учились в местном университете местные же ребята. И у всех душа болела за Россию – что с ней гады сделали! У одних болела сильнее, у других чуть-чуть побаливала, третьим просто нравилось трепаться на эту тему.
Однажды сидели ребята в излюбленном кафе и обсуждали только что проигранный российской сборной футбольный матч. Настроение, ясное дело – как Мишина кожа – загорелое. Раз по пивку с горя, другой – тут к столику дяденька подсаживается. Серьезный дяденька, в костюме, с галстуком, на лацкане значок – российский триколор и еще что-то. Ребята, понятно, напряглись, а дяденька и глазом не моргнул. Давно, говорит, за вами наблюдаю, нравитесь вы, говорит, мне, хочу, говорит, подружиться.
Ребятам дружить с неизвестно кем, ясное дело, неохота, но дяденька не отступает. Мне, говорит, тоже за Державу обидно. И представляю я, говорит, не себя самого, а организацию, которая не только разговоры разговаривает, но и дела делает. И такие как вы, нашей организации очень даже нужны. Ни к чему, говорит, не призываю, давайте в другой раз еще повидаемся, я, говорит, литературки кое-какой подкину, чтоб знали вы, кто враг, а кого трогать пока рано. И ушел. За пиво на всю компанию пятисотку оставил.
Ребята силой и дружбой не обижены. Пятисотку по недолгом размышлении на пиво обменяли, решив, что если будет назад просить – послать, а шантажировать станет – отпинать. Через неделю опять случайная встреча, дяденька о деньгах ни полслова, зато из кейса тоненьких книжечек пачку – каждому. И снова пиво – за его счет. К хорошему привыкаешь быстро. Да и книжечки интересными оказались.
Так в местном университете появилась националистическая организация. Дяденька вождем себя не ставил, против глупых выходок типа малевания агиток на заборах выступал категорически, поощрял занятия спортом, особенно боевыми искусствами, деньги ссужал нечасто, но всегда – в нужную минуту.
Время шло, дяденька появлялся все реже, чаще звонил, каждый раз с нового номера, книжечки передавал с оказией. Ребята рвались в бой, но их остужали резонные слова дяденьки, что дров наломать каждый может, а вот костер из них разжечь – не каждый.
Грели юные сердца другие его слова, что великая и могучая Россия возрастет на обломках советской империи так же, как та поднялась на обломках империи царской. Лишь бы нашлись герои, что всколыхнут народ, поднимут на борьбу с…. Тут обычно наступала пауза, потому что враг у России был, ясное дело, но кто именно? Об этом дяденька многозначительно помалкивал, а сами ребята определиться уже не могли.
Долгожданный день настал, как обычно, совершенно неожиданно. Дяденька собрал ребят и веско сказал, что главным врагом для России является, без всякого сомнения, Америка. Но американцев в первую очередь интересует наша экономика, да и вообще они так зажрались в своих Штатах, что скоро сдохнут от ожирения. И от Чкалова Америка далековато, и самих американцев в России негусто – одни послы да туристы.
Зато под боком у России сидит другой враг, который задыхается от перенаселения, и давно уже проглотил бы нашу Сибирь, если бы не патриоты типа дяденьки.
– Китай? – полуутвердительно спросил Глебов. Старик кивнул и продолжил рассказ:
– Ребята поверили сразу. А чего не поверить, когда достаточно сходить на центральный рынок. Лучше всякой агитационной литературы вид бесконечных торговых рядов, набитых под завязку чирикающими узкоглазыми торгашами. Как говорят карточные шулеры – снос определился, игрок развеселился!
Ребята к активным действиям морально были подготовлены лучше любого террориста, теперь перед ними появилась реальная цель. Наконец-то!
На прощание дяденька заверил, что о них скоро узнает вся Россия, в вопросах выбора способов, времени, места действий ограничивать не стал, лишь посоветовал надолго не откладывать. И уехал.
Со способом действий в организации особых разногласий не возникло. Место тоже само напрашивалось – тот самый рынок. Время выбрали за полчаса до закрытия, чтобы случайные русские люди не пострадали. Обошлись без разведки: во-первых, на рынке все раз по сто бывали, во-вторых, именно там трудился грузчиком единственный не-студент организации Шарап.
– А он-то среди них откуда взялся? – спросил Андрей.
– А из спортивной секции…. Короче, набралось активных штыков человек тридцать. Силой с собой никого не тянули, да и конспирацию соблюдали, как в книжечках сказано было. Запасли арматуру, обрезки водопроводных труб и в один нежаркий вечер пришли.
Разделились на группы, заняли позиции и, когда стрелки на заранее сверенных часах указали нужное время, принялись убеждать китайцев, что Россию победить нельзя. А ровно через десять минут растворились в паникующей толпе и без потерь добрались до любимого кафе, где и начали отмечать свое боевое крещение.
А в это время на рынке уже вовсю трудилась доблестная полиция, которую вызвали все те же китайцы, рассудившие справедливо – взяток дано много, пора органам должок отрабатывать!
Вообще-то китайцы – народ невозмутимый, к мелким шалостям относятся философски и из-за такого пустяка, как мордобой, никого беспокоить бы не стали. Но во время акции получилась некая неприятность…
– Перестарались ребята?
– Ты знал, – огорченно сказал дядя Яким, – все это время ты сидел и смеялся над старым глупым казахом…
– Да первый раз слышу! – совершенно искренне воскликнул Андрей, – меня почти два месяца вообще в городе не было, только сегодня прилетел…
– Тогда ты умный, и это меня радует. Верно, ребята перестарались. Причем дважды. Самое смешное в этой истории то, что пострадали не ненавистные китайцы, а совершенно безобидные вьетнамцы, которые если и торговали на рынке, то по большей части своими вьетнамскими подругами…. Так что к приезду оперов два представителя братского Вьетнама, виновные лишь тем, что с рождения носили узкие глаза, уже практически остыли. А что, если получить по голове пару хороших ударов железной трубой, остыть может каждый…