Прыгай, Филька!

Ангелов Илья

Наш Бог — Великий Архитектор Вселенной — учит нас милосердию и терпению. Поэтому мы бросаем все наши силы и умения на то, чтобы любое противоречие разрешалось единственно мирным путем. Людям нужен мир! И во имя него мы вновь и вновь будем убеждать противника в необходимости жить, уважая соседа и не покушаясь на свободу его верований. Атомное, химическое и бактериологическое оружие — наш последний аргумент и мы всячески откладываем его применение. Мудрость и здравомыслие, спокойствие и свойство не унывать, а бороться — таков истинный масон.

Но

вернемся к нашей стране, Кузя. В Москве, если ты не знаешь, на данный момент проживает минимум два миллиона кавказцев. Благодаря им город превратился в ад. Ты думаешь, мы не в состоянии депортировать их за несколько недель? Ошибаешься…Но мы не делаем этого, потому что хотим постепенно, без резни, а лишь путем положительного примера и убеждения превратить их в людей, достойных жизни на земле. Поэтому мы терпим и работаем, работаем, работаем. Масоном является президент страны. Много масонов среди его окружения, а также в рядах клики Бывшего, чьи сила и влияние благодаря им незаметно, но шаг за шагом сходят на нет. Много масонов среди интеллигенции, чиновников высшего и среднего эшелонов, есть масоны и в карательных органах. И все они борются за мир, любой ценой пытаясь предотвратить кровь.

Я честно рассказываю тебе обо всем, Кузя, потому что вижу, что твое место среди нас. Нет, не пугайся! Я не буду тебя приглашать или уговаривать. Вступление в наши ряды только добровольное и по зову сердца.

И помни — несмотря на то, что мы, быть может тебе и не по душе, мы все равно окажем тебе любую помощь. Такова наша философия. Таков наш долг, исполнить который призывает каждого масона Великий Архитектор Вселенной…"

Глава семнадцатая

Встреча

…Вторые сутки Филька жила на пятачке-скверике, окруженная бешено несущимися машинами. Нет, к скверику с двух сторон вели дорожки, на страже которых стояли светофоры, но даже когда автомобили останавливались на красный, кошка все равно не смела перебежать по белым полоскам в "цивилизацию" — такой страшной казалась она. Днем асфальт раскалялся, начиная плавиться, люди спешили по нему, чертыхаясь и закрывая носы платками — дым горящих торфяников постепенно окутывал Москву.

Истощенная и обезверившаяся, кошка лежала в траве под деревом, ожидая, когда наконец наступит смерть. А та все не шла и не шла, только труднее становилось дышать и все сильнее першило в сухом горле…

В какой-то момент на второе утро Филька увидела глюк — по улице через дорогу торопливо бежали два кота. Светофор горел красным. Кошка попыталась мяукнуть, чтобы привлечь их внимание, но загорелся зеленый, загудели спешащие машины, а когда они проехали, коты уже исчезли. Глюк?

Измученная Филька спрятала голову в траве и закрыла глаза. Что ж не спешит к ней эта паскуда-смерть?

*********

Коты не были глюком. С раннего утра в район взорвавшегося ларька с шаурмой по призыву котомасонов стали подтягиваться их четвероногие сородичи.

Белые, черные, рыжие, самых невероятных окрасов, расцветок и пород коты рыскали по дворам, нагло заскакивали в подъезды и подвалы, совали носы в песочницы, детские домики, беседки, призывно маукали и замирали в ожидании ответа.

— Глянь, кума, это что ж творится-то? Откуда их столько взялось? — ошалело спрашивала подругу какая-нибудь старушка, сидящая на лавочке перед домом.

— Бегут! От пожаров бегут! Боженька спасает невинных, прежде чем погибнут в геене огненной грешники! — сурово отвечала подруга, нагоняя страху.

А коты все прибывали и прибывали. Благодаря их количеству решено было расширить зону поиска в сторону парка Дубки — предположили, что кошка может прятаться у двух его водоемов…

И никто не догадывался, что подлая и взбалмошенная Бэтти выбросила Фильку, не доезжая до места взрыва примерно с полкилометра…

*********

…Послышался бодрый стук каблучков. Филька опять подумала, что это глюк и не подняла головы. Но к каблучкам присоединился размашистый "шорк-шорк" — типичный звук мужского шага.

— Давай присядем вот тут, Андрей! — сказал женский голос. — Смотри, три лавочки, я поем, а ты вздремнешь. Потом уже поедем в центр.

— Самое оно! — ответил приятный мужской баритон. Филька подняла наконец голову и увидела как парочка устраивается на лавочке. Девушка была невысокой, чуть полноватой, с добрым русским лицом и большими глазами. Фильке она жуть как понравилась. Кавалер был лет на пятнадцать старше девушки — жилистый, симпатичный, лысенький мужик, похожий на какого-то известного американского рок-музыканта, передачу о котором Филька видела по телевизору.

Девушка расположилась на скамейке, а "музыкант" прилег, положив ей голову на колени.

— Андрюш! — укоризненно заметила девушка. — Ну ведь я сейчас стану есть. И все крошки прямо тебе в лицо. Возьми под голову сумку, вот так, приткнись мне к бедру. Мужчина повиновался, закрыл глаза и почти мигом заснул. Лицо у него было красное от загара и обветренное — будто вчера весь день ловил рыбу где-нибудь на Московском море.

Девушка открыла вторую сумку и достала из нее пакет с бутербродами и бутылочку воды. Филька завороженными глазами следила за ее движениями. Девушка вытащила один бутерброд и аккуратно принялась его есть.

— Мяу! Мяу! — на подгибающихся лапах Филька бросилась к оторопевшей девушке. — Мяу! Мяу! Дайте поесть! Пожалуйста!

— Кисонька! Бедная! — девушка ахнула, отложила бутерброд и схватила на руки тянувшуюся к ней Фильку. — Голодная? Да вижу, вижу…Давай вместе кушать. Вот тебе колбаска, кушай, милая!

Филька, трясясь от голода и благодарности жадно глотала кусочки копченой колбасы, которые снимала со своего бутерброда девушка. Самой ей пришлось есть хлеб с маслом. За первым бутербродом сняли колбасу со второго, но Филька все равно не наелась и продолжала трястись — Мяу! Мяу!